Глава 6. Незнакомец.
Я стояла на четвереньках в холле оперы. Бинты намокли моментально, было весьма больно мыть пол. Температура повысилась, глаза стали слезиться, появилась жуткая боль в горле, что было невозможно сглатывать. Плащ я не стала снимать, меня трясло от холода, и, чтоб не напугать женщин, которые тоже мыли со мной полы. Я медленно терла тряпкой пол, двумя пальчиками полоща тряпку в ледяной воде. - Эй, белоручка! Поторапливайся! - ко мне подошла, пухленькая женщина и схватила за плечо. Я взвизгнула от боли и завалилась на пол, ожидая, когда боль утихнет. - Ты чего визжишь? И почему ты в плаще? - она скинула капюшон и закрыла руками рот, чтоб не закричать от ужаса. - Кристина? - Да! - отозвалась я. Неужели меня еще можно узнать? - Кто с тобой это сделал? - она присела рядом и стала рассматривать меня. Я не поднимала головы. Самой было на себя страшно смотреть. - Тот, у кого я живу! - она знала обо мне практически все. И была единственная, с кем я иногда разговаривала. Полненькая женщина с русыми волосами, заплетенными в длинную, толстую косу. - Мишель... я не хочу вспоминать об этом. - Надела капюшон, чтоб никто меня не видел. Женщина схватила меня за руку, и посмотрела на мокрые бинты. - Дуреха, что же ты делаешь? - она покачала головой. - Ты же заразу можешь занести. Она отвела меня в сторону, чтобы нас никто не видел. Подвела меня к скамейке, стоящей рядом с подсобкой под лестницей. Отсюда нас не было видно остальным. - Садись и жди меня! - она пришла также быстро, как и ушла. Ножницами срезала бинты, обработала какой-то прозрачной жидкостью раны на руках и чем-то помазала. Как же это воняло... Я отвернула в сторону голову. - Чего нос воротим? - Мишель улыбнулась и продолжила осматривать мои руки и лицо. - Она отвратительно воняет! - она что, еще и лицо мне собралась мазать этой гадостью? - Ты не лучше воняешь. - Она рассмеялась своим громким голосом. Я попыталась выдавить злую улыбку на лице, но, думаю, можно было этого не делать. Видок был у меня просто аховый... я смотрела, как она заматывает чистыми бинтами мои руки. - Спасибо! - Да не за что! Оторвала бы твоему опекуну яйца и повесила бы на главной площади вместо украшения на елку. - Мишель была крепка на словечки. - Он того не стоит, чтоб калечить свою жизнь! - А твою, значит, можно. - Я пожала плечами. - Ты хоть видела себя в зеркале, дорогуша? - я отрицательно помотала головой. Она достала из кармана платья маленькое зеркальце и протянула мне. Мне было страшно увидеть свое отражение. Держа его в руках, медленно стянула капюшон и посмотрела. И аж вскрикнула от ужаса. Мое лицо было полностью покрыто волдырями, кожа была красная, как помидор. Веки, как два арбуза нависали над щеками, уши тоже были распухшие. И как Филипп смог такое поцеловать? Меня чуть не вырвало. Я закрыло лицо руками и заплакала. Неужели я теперь останусь такой уродиной на всю жизнь?! Если бы меня отец увидел, он бы меня узнал. А потом свернул шею этому ублюдку. - Не плачь, Кристина. Все пройдет, могут только остаться немаленькие шрамики. - Она положила руки мне на колени и успокаивающе поглаживала. - Знаешь что, иди-ка ты домой. - Я посмотрела на нее и еще сильней разревелась. - Прости... Я не хотела тебя обидеть. Я просто привыкла к этому слову, и забыла, что оно значит для тебя. Прости меня, дуру старую. - Она слегка потрясла мои колени и, улыбнувшись, спросила: - Простишь? - Я не злюсь на тебя! - шмыгнула носом, который сейчас походил на огромную картошку. - Если хочешь, можешь остаться здесь! Некоторые девочки так и делают, когда у них проблемы и им некуда идти. Только постарайся не попадаться рабочим и директорам Оперы на глаза. А то конец тебе и мне. - Мишель была здесь главной среди уборщиц и имела некие привилегии. - Ты иди, найди местечко, пока не поздно, где переночевать, я тебя прикрою, если что. - Спасибо. - Я обняла ее. - Ты второй в моей жизни человек, который помог мне. Спасибо тебе. Мы вышли из нашего укрытия и остановились. Мимо нас прошел человек, он был также скрыт под плащом, как и я. Высокий, хорошо сложенный, его походка была пластичной и бесшумной. - Кто это? - шепотом спросила я у Мишель. Она сделала круглые глаза и посмотрела на меня. - Ты что, не знаешь? - так же шепотом ответила она, косясь взглядом на уходящего мужчину. - Нет! - я так же смотрела, куда он идет. - Это самый знаменитый композитор и музыкант, о нем ходят такие... слухи... - Какие? - я облокотилась на Мишель, ноги подкашивались от высокой температуры. - Знаешь что! Иди-ка ты уже спать. Вон, посмотри, на ногах не стоишь, я тебе утром принесу лекарств. А слушать такие рассказы тебе еще рано. - Сказала, как отрезала. И я под видом, что протираю пыль, пошла искать укромное местечко. Я не знала, куда ведет какая дверь, ведь я всегда мыла полы возле входа в оперный театр. И поэтому попала в зал. Было темно, и подсвечивалась только сцена, здесь стоял одинокий черный рояль на массивных ножках. Я поднялась по ступенькам и присела на пол. Убедилась, что никого нет, скинула капюшон, не давющий возможности увидеть четко всю обстановку. Я вспомнила, как в детстве отец учил меня музыке. У меня тогда был очень сильный и красивый голос. Он всегда говорил, что если я буду усердно заниматься музыкой, то непременно стану знаменитой оперной певицей. Я тогда об этом только и мечтала, но злодейка-судьба, решила все по-своему. И теперь мой голос не был таким, как раньше. Я десять лет не пела, и все позабыла, а толку теперь, если мой голос похож на старушечий. Сразу начинаю кашлять и задыхаться, когда даже пытаюсь кричать на улице, продавая газету. Годы голода, холода и издевательств сделали свое дело. И сейчас мне хотелось просто попробовать спеть, просто для себя, ощутить каково это, стоять на сцене, перед кучей зрителей, которые так и ждут, чтоб снова услышать твой голос. Я закрыла глаза, вспоминая простую песню и запела, горло сразу резануло болью, но я терпела. Я пришла не по желанию, Чтобы потеряться в бездне, Жестокая удача Хотела видеть здесь меня...