До нас дошли слова Мусы по этому поводу. Он сказал своим товарищам:
— Гитлер несомненно будет скрывать свое поражение под Курском. Фашисты продолжают хвастать своими победами. Давайте и мы раздувать гитлеровские «победы». Чем выше подкинуть лягушку, тем больнее ей падать… Одновременно в наших листовках надо рассказывать о настоящем положении дела под Курском.
Вскоре сотрудники лагерного гестапо перехватили несколько рукописных листовок, наспех написанных карандашом. В Берлине тоже появились схожие листовки, отпечатанные на пишущей машинке и размноженные с помощью стеклографа. Доктор Блок начал искать авторов встревоживших его листовок. Он действовал методом исключения. Чтобы писать листовки, нужна информация, основанная на сообщениях советского командования. Получить их можно, только слушая советские радиопередачи. В лагере есть только один приемник — в культвзводе. Блок распорядился изъять приемник, якобы для ремонта. Если подпольщики пользовались этим аппаратом, распространение листовок должно прекратиться.
Гестаповцы ждали несколько дней. Листовок не было. Блок торжествовал — его предположения подтверждаются. Теперь надо вернуть приемник на место и установить слежку. Но перед тем как радиоприемник водворили обратно в культвзвод, в лагере снова появились нелегальные листовки… Подпольщики, лишившись радиоприемника в культвзводе, наладили получение сводок Совинформбюро через радомского ксендза и семью Зеленских.
Следствие продолжалось. Вот тогда гестаповцы и ввели в игру предателя Махмута Ямалутдинова.
Вот что показал Махмут Ямалутдинов на предварительном следствии, а потом на заседании военного трибунала:
«Будучи на службе в легионе «Идель Урал», я находился там в должности командира отделения и имел чин унтер-офицера немецкой армии. В начале июля 1943 года в местечке Едлино (Польша) немецкий фельдфебель Блок завербовал меня в качестве агента германской разведки.
В начале месяца, не помню какого числа, часов в десять вечера меня вызвали в штаб батальона. В штабе со мной говорил наш командир, немец, фамилию которого я не помню. Он сказал через переводчика, что в моем отделении легионеры плохо учатся, нет дисциплины. Он предупредил, если так будет продолжаться, меня накажут.
Потом командир роты отвел меня на квартиру к фельдфебелю доктору Блоку, а сам ушел. Фельдфебель начал меня обвинять, что в Советской Армии я был политруком, а в легионе провожу антифашистскую работу. Я это отрицал: я и в самом деле не был политруком, а Блок настаивал и угрожал, что расстреляет, если не признаюсь. В подтверждение своих слов он повел меня в лес, будто на расстрел. Мы отошли от бараков метров на триста. Я просил фельдфебеля меня не расстреливать. Тогда Блок снова привел меня к себе на квартиру. Там уже поджидал нас лагерный переводчик Гаяс Исхаков.
Гаяс Исхаков поздоровался со мной, предложил сесть и заговорил по-татарски. Он начал расспрашивать, был ли я политруком в Советской Армии. Я отрицал это. Гаяс Исхаков переговорил о чем-то с Блоком по-немецки, после чего снова обратился ко мне. Он сказал, что верит мне, потому что я еще молод и политруком быть не мог. Но если фельдфебель настаивает, нужно признаться. Он разрешил мне уйти и предупредил, чтобы я никому не рассказывал, где я был и о чем со мной говорили.
На следующую ночь фельдфебель снова вызвал меня к себе на квартиру и снова потребовал признаться, что я был политруком в Советской Армии. Меня опять повели будто на расстрел, а когда я вернулся, в квартире Блока сидел Гаяс Исхаков».
И так продолжалось несколько ночей подряд. В последний раз немецкий фельдфебель, получив от Махмута все тот же отрицательный ответ, выхватил пистолет и выстрелил над его головой. В тот же момент в комнату вбежал Гаяс Исхаков. Делая вид, будто он защищает Махмута, Исхаков начал бранить фельдфебеля. Блок вышел, а Гаяс Исхаков соболезнующе сказал Махмуту, что если бы он, Исхаков, не подоспел вовремя, фельдфебель непременно убил бы Махмута вторым выстрелом.
Гаяс Исхаков всячески пытался расположить к себе Махмута. Он говорил ему: оба они татары и цели у них должны быть общие. Он уверял, что немцы скоро победят Советский Союз, и тогда в Поволжье возникнет государство «Идель Урал». Там найдется выгодное местечко и для Махмута Ямалутди-нова. Но для того чтобы это произошло быстрее, надо всячески помогать немцам.