Под стихотворением редактор поставил подпись: «Кичкине Муса», что означало «Маленький Муса».
Сколько волнения и радости принес Мусе этот шершавый печатный листок с его первым стихотворением! Муса никогда не был так счастлив, как в тот знойный летний день грозного, опаленного боями девятнадцатого года.
Потом в красноармейской газете «Кзыл юлдуз» редактор напечатал еще несколько стихотворений Мусы о белых генералах, которые мечтают вернуть старые порядки; о толстопузых буржуях и атамане Дутове; о вооруженных рабочих, стоящих на страже Советской республики. Конечно, стихи «Кичкине Мусы» были далеки от совершенства, но они нравились читателям своей искренностью и простотой. Редактор каждый раз просил Мусу принести что-нибудь еще.
К осени девятнадцатого года угроза дутовского вторжения в Оренбург миновала. Белоказачьи банды удалось отогнать далеко в степь. Войска атамана бежали в Китай и там бесславно закончили свое существование. В Оренбурге окончательно установилась Советская власть.
Осенью, после долгого перерыва, стали приходить вести из деревни Мустафино. К тому времени отец работал возчиком в потребительской кооперации в Шарлыке и приехал в Оренбург за товарами. Снега еще не было, но землю уже сковало — морозы стояли крепкие. Мустафа прожил у сыновей три дня и, закончив свои дела в кооперации, тронулся в обратный путь. В день отъезда отец почувствовал себя плохо, жаловался на головную боль, но задерживаться в городе не захотел, думал, что у него простуда, которая пройдет в дороге. Ибрагим и Муса пошли провожать отца за город. Они шли втроем за подводой, груженной всякой всячиной, полученной на кооперативном складе. Потом сыновья долго стояли на дороге, размахивая шапками до тех пор, пока отцова повозка не скрылась из глаз в далекой степи.
Путь до Мустафино был не близкий, в дороге Мустафа Залилов совсем занемог, и домой возчика привезли без памяти. Вызвали фельдшера из Шарлыка, который сказал, что Мустафа заболел тифом. Пролежав в бреду еще несколько дней, он умер. Но Муса и его брат Ибрагим еще долго не знали о смерти отца.
Когда печальная весть дошла до братьев, они тотчас же собрались в дорогу. В Мустафино оставалась мать с маленькими сестренками, которые нуждались в уходе. Семнадцатилетний Ибрагим остался теперь старшим в семье, и на него легли житейские заботы.
Все имущество братьев уместилось в их заплечных холщовых мешках. Через несколько дней, где пешком, где на попутных подводах, братья добрались до своей деревни. Мать встретила их слезами, она еще не отошла от свалившегося на нее горя.
В Мустафино Ибрагим нашел себе место учителя, а Муса занимался домашними делами.
Постепенно затихали отголоски гражданской войны. В Оренбуржье налаживалась жизнь, но время еще оставалось тревожным. Прошло два года, как умер отец. Семья Залиловых жила в Мустафино в убогой хибарке, которую начал строить еще отец, а достраивали и переселились уже без него. Стекол в избе не было — где их достать в ту пору! На рамы натянули бычьи пузыри, от этого в хибарке стоял полумрак и слышно было все, что происходит на улице.
Заботы по хозяйству легли на плечи Мусы. Ибрагиму некогда было заниматься домашними делами. Деревенские коммунисты избрали его секретарем партийной ячейки, и он целыми днями до позднего вечера был занят работой. А работа была разная. Приходилось налаживать нарушенное гражданской войной хозяйство, бороться с остатками белых банд, выезжать с отрядами ЧОН[2] на ликвидацию кулацких восстаний. Муса тоже рвался участвовать в этой борьбе, но в свои четырнадцать лет он выглядел совсем маленьким — «кичкине», как прозвали его в Мустафине. Брат Ибрагим не хотел брать Мусу на боевые задания. Но Муса продолжал стоять на своем. Вместе с закадычными друзьями он отправлялся за отрядом, в расчете, что им удастся повоевать с контрой. Ибрагим возвращал «добровольцев» домой, а в следующий раз они снова отправлялись тайком вслед за отрядом ЧОН…
Уже стала налаживаться новая, свободная жизнь, как вдруг на Поволжье и соседствующие с ним области свалилась тяжелая беда. Засуха, недород двадцать первого года вызвали страшный голод, захвативший миллионы людей. Голод пришел и в Мустафино. Когда последние припасы в доме подходили к концу, Муса сказал Ибрагиму: