— Хотя бы в общих чертах.
— Мать Леонида при разводе отсудила у Кольцова-старшего бизнес… неважно какой… и записала на Леонида. Когда она вышла замуж вторично и, отбыв на постоянное место жительства за рубеж, исчезла с их горизонта, Кольцов решил этот жирный кусок приделать обратно к пирогу. Но Леонид, не будь дурак, не поддался ни на угрозы, ни на уговоры. Он уже ощутил вкус свободы, которую дает финансовая независимость, и не собирался отказываться от того, что принадлежало ему по праву.
— И тогда?.. — негромко спросила Нора, видя, что он колеблется.
— Тогда его сделали зависимым в другом смысле.
— Подсадили на тяжелые наркотики?
— Да.
— И он отказался от того самого бизнеса в пользу Андрея Кольцова?
— Если бы он это сделал, его бы сейчас не преследовали.
— Да, точно. — Нора немного подумала. — Но как получилось, что его не дожали? Насколько мне известно, из наркомана в ломке можно веревки вить.
— Он улизнул до того, как за него принялись всерьез.
— И помог ему ты? Улизнуть.
— Мы помогли друг другу. Знаешь, бывают такие моменты, контрольные точки, в которых еще возможно развернуть ситуацию в желаемую для себя сторону. Если их не прохлопать. К счастью, мы с Леонидом встретились именно в такой контрольной точке.
Итак, он все же рискнул довериться ей. Улыбнувшись, Нора благодарно сжала его руку. Теперь завести разговор об их с Леонидом темных делишках можно в любое время, он не сочтет это бестактностью. А сейчас лучше сделать паузу, не перегибать палку.
На обратном пути к флигелю Первого корпуса они болтали обо всем на свете, начиная от истории моды на джинсовую одежду и заканчивая открытием новых спутников Плутона. И только оказавшись в постели, греясь под легким пуховым одеялом и прислушиваясь к покашливанию Германа за стеной — наверняка курит, негодник, — она осознала, что про своей первый раз он ей так и не рассказал.
3
Даже посреди самого лютого невезения случаются моменты везения, поистине сказочного. Всесторонне рассмотрев безумный план Германа, Леонид обратился к человеку, занимающемуся — по благословению настоятеля Голгофо-Распятского скита отца Амвросия — сбором групп для работы на Анзере, через день получил по электронной почте ответ и пошел собирать манатки. Герман ему помогал, Аркадий проводил инструктаж.
Нора мерила шагами спальню сестры, нервно сжимая пальцы, ибо имела все основания полагать, что ее в эту экспедицию не возьмут.
— Ну что ты психуешь? — добродушно спрашивала Лера, сидящая в кресле с чашкой горячего чая и мятным пряником. — Они же только подвезут Леньку к причалу на Долгой губе, дождутся отплытия группы и вернутся назад. Сама знаешь, из-за волнения на море рейс могут задержать на несколько часов, а то и вовсе перенести на завтра. Им нужно убедиться, что катер ушел.
Все это Нора, конечно, знала. Пролив Анзерская салма пользовался дурной славой. Капитаны отказывались выходить в море при ветре и дожде, потому что даже в самые погожие дни вода бурлила и волновалась из-за быстрых течений. Паломники рассматривали переход от Долгой губы до Капорской как одно из испытаний на пути к Богу. Даже летом. Зимой же добраться до Анзера было и вовсе невозможно. По двум причинам. Первая — очень короткий световой день; и вторая — очень мощные течения, взламывающие лед и превращающие пятикилометровый пролив в адскую мясорубку. Навигация открывалась только после таяния льдов, обычно в начале календарного лета, и продолжалась до ноября-декабря. Именно труднодоступность острова делала его сейчас таким привлекательным для Германа и Леонида.
Вертолет? В принципе, да. Кольцов-старший сможет позволить себе этот вид транспорта. Если узнает, где скрывается беглец. Если…
— Я боюсь, что Герман в конце концов не выдержит и рванет на Анзер вслед за Ленькой.
Ну вот она и произнесла эти слова. Озвучила свой главный страх.
— Ты кем его считаешь? — поинтересовалась Лера. — Идиотом, да? Нельзя ему туда, и он это понимает.
— Нельзя? Почему?
— Он слишком заметный. Без него Леньке будет проще смешаться с толпой. Да-да, Ленька тоже не похож на простого работника… когда стоит посреди площади, выпрямив спину, расправив плечи и приподняв подбородок, освещенный лучами восходящего солнца. Но он умеет вести себя тихо, когда ему это нужно. Он не дурак.
— А Герман? Он не умеет вести себя тихо?
— Они не умеют вести себя тихо, когда они вместе, — подумав, сказала Лера. — К тому же у Германа полно работы. Он говорил, что должен закончить все чертежи того проклятого дома у подножья Секирной горы к следующей среде, в крайнем случае — к пятнице.