После этого Герману и Аркадию пришлось еще три часа нести вахту поблизости от причала. Вдруг увиденное на входе в Анзерскую салму заставит капитана вернуться? Сидя на облупленной деревянной скамейке, они лениво отбивались от комаров и непрерывно курили, пытаясь за этими обыденными жестами спрятаться от чувства неловкости, вызванного длительным пребыванием наедине.
Аркадий не выдержал первым.
— С ума сойти. Я не знаю, о чем с тобой говорить.
— Тогда, может, не надо? — глядя на колечки табачного дыма, уплывающие к небесам, отозвался Герман.
— Он взял с собой пистолет? — спросил Аркадий после паузы.
— Какой пистолет?
— Который выбросил в море.
— А… — Герман усмехнулся. — Взял.
— Хорошо.
Еще одна пауза.
— Как ты собираешься ходить на работу? Тебе же нужно появляться там время от времени.
— Так же, как раньше.
— Ты считаешь, если Кольцов-младший теперь в безопасности, то и тебе ничего не грозит?
— То, что он теперь в безопасности, открывает мне пространство для маневра, скажем так, — подумав, ответил Герман.
— Значит, ты собираешься болтаться по острову, как ни в чем не бывало.
— У тебя есть другие предложения?
— Надо решать проблему, Герман. Решать, а не бегать как зайцы. Вы не можете бегать до конца своих дней.
— Согласен. Но я пока не знаю, каким образом Ленька собирается ее решать. И даже не знаю, знает ли он.
— Вы не говорили об этом?
Герман покачал головой.
— О чем же вы говорили, когда…
Аркадий умолк.
Герман внимательно посмотрел на него.
— Когда — что?
— Вы много времени проводили вместе.
Разговор принимал нежелательный оборот. Впрочем, это было предсказуемо.
— Возможно, ему следует уехать из России. Сменить фамилию…
— …сделать пластическую операцию, — подхватил Аркадий.
— …но это все потом. А сейчас он здесь, он не совсем здоров, и я хочу защитить его от людей, которых прислал сюда этот сатир, его папаша.
— Зачем тебе это нужно?
— В смысле? — не понял Герман. — Ты о чем?
— За последние недели тебе ни разу не приходило в голову, что твоя жизнь могла быть другой, если бы ты не принимал столь активное участие в судьбе сынка миллионера? И что еще не поздно ее изменить.
Герман поморщился.
— Аркадий, говори прямо.
— Я тоже хочу защитить Кольцова-младшего от мерзавца, подсадившего его на героин. Но когда он уедет из России, сменит фамилию, сделает пластическую операцию… или что он там сделает… в общем, найдет выход из положения, тебе не обязательно оставаться с ним. Однажды я уже предлагал. Попробую еще раз. — Доктор отчетливо выговаривал каждое слово, как будто перед ним сидел иностранец. — Я буду рад, если Новая Сосновка станет для тебя домом, как стала домом для меня. Я говорил с руководителем архитектурной мастерской, где ты работаешь по договору, он считает тебя квалифицированным специалистом и с удовольствием зачислит в штат. У тебя есть трудовая книжка?
— Ты не поверишь, док, — пробормотал Герман, — у меня есть даже военный билет.
— Поздравляю. Так что насчет моего предложения?
— Буду иметь в виду.
— Будешь иметь в виду. — Аркадий покачал головой, разглядывая его со смесью жалости и восхищения. Так смотрят на героя, изъявившего готовность отдать жизнь за правое дело, которого в глубине души считают идиотом. — Ладно, пойдем в машину, а то нас заживо сожрут. — Хлопнул комара на щеке. — Думаю, минут через десять можно трогаться в обратный путь.
На обратном пути он рассуждал о необходимости перестройки курятника и консультировался у Германа по поводу материала для утепления стен. Но едва тот расслабился, как милейший доктор отколол новый номер. Остановил машину посреди грунтовой дороги, по обе стороны которой высились сосны-гиганты с прямыми, как телеграфные столбы, стволами, и, повернувшись всем корпусом к своему пассажиру, вперил в него гневный взгляд.
— Ну что еще? — негромко спросил Герман.
— Ты уверен, что я сделаю для тебя все что угодно, правда?
Зловещие интонации его голоса заставили Германа подобраться на сиденье.
— Я не хочу выяснять с тобой отношения, Аркадий, — очень тихо ответил, почти прошептал он. — Я вовсе не уверен… — И тут его тоже разобрала злость. — Ты намекаешь на то, что готов помогать Леониду, но не бескорыстно? За эту помощь я должен тебе… кое-что должен, да?
Левой рукой Аркадий схватил его за горло. Приблизив свое лицо к лицу Германа, процедил сквозь зубы:
— Интересно знать, на что готов ты. Ради своего друга.