— Ох, Есь, во-первых, если ему сорок, то он не паренек. А во-вторых, сейчас-то мне это знать зачем?
На том конце разговора немного помолчали и Рюмкина чуть собранней отозвалась:
— Так это я к тому, что у него есть машина. Крупненькая такая, черная. Едь ко мне, а я пока его вызвоню.
— Уверена, что он не откажет? До тебя минут сорок добираться, — засомневалась я.
— Если откажет поедем на такси, — легкомысленно отозвалась Еська. — А его номер я занесу в черный список. Он обещал мне небо в алмазах, а в итоге затащил в какое-то стремное место, где, якобы, собираются такие как я. А таких как я нет! Есения Рюмкина штучный экземпляр, хэнд мэйд и все дела. Едь. И пирожков жареных купи, там, в киоске у метро.
— Художники должны питаться вдохновением, пыльцой цветов и свежим горным воздухом, — в очередной раз напомнила я подруге.
— Да-да, все это тоже можешь привезти, потому как во мне живет не только художник, но и ведьма. А держать ведьму на голодном пайке… Не советую, — профыркала Еська и отключилась.
Добравшись до метро, я поразилась, как приятно ехать после часа пик — людей мало, можно спокойно сесть и уткнуться в телефон. Открыв электронный блокнот, я пометила себе: "Купить перцовый балончик и шокер".
Выйдя из метро, я накупила пирожков и прихватила двухлитровую коробку сока. Переплатила, конечно, но заходить в супермаркет не хотелось.
Проходя мимо парковки у Еськиного дома, я с грустью посмотрела на свою крошку-пежо. Моя бедная машинка выглядела совсем грустной. Мало того, что ее обидел плохой человек, так еще и хозяйка вероломно бросила. Иногда мне казалось, что в моей крошке вот-вот проснется дух. Как это происходит с любимыми вещами других магов. Но…
«Хватит, Тома. Столько лет прошло, а ты никак не смиришься», цыкнула я на себя.
Поднявшись к подруге, я позвонила в дверь и чуть не рухнула, когда мне открыл огромный бородатый мужчина. Высоченный, широкоплечий и абсолютно лысый, он был похож на байкера. А еще из-за него перегорел мой амулет. Я только на мгновение оценила густо-фиолетовое марево смерти и все, кольцо осыпалось пеплом.
— З-здрасьте, — пролепетала.
— Вы — Марина? — строго спросил байкер.
— Да.
— Есенька, — ласково позвал мужчина и посторонился, — твоя подружка уже пришла.
"Ничего себе "паренек"" оторопело подумала я и осторожно вошла в квартиру. Где уже пахло жаренными пирожками.
"Ха, а он неплохо изучил Еську. В эту квартиру можно и нужно приходить с едой", хихикнула я про себя и, разувшись, вручила Рюмкиной пакет со сдобой.
На кухне, куда мы прошли, тут же стало тесно. Этот байкер, «Володя», как он смущенно представился, оказался директором «небольшой строительной фирмы». На этом моменте Еська выразительно закатила глаза, и мне стало ясно — преуменьшает. Но оно и к лучшему. Как правило, если мужчина начинает распинаться о своих достижениях направо и налево, то, в лучшем случае, все рассказанное надо делить на десять.
— Чай пьем в ускоренном режиме, — приказным тоном выдала моя прямая, как палка, подруга.
И Володя тут же залпом оприходовал огромную кружку горячего чая. И даже не поморщился! После чего, он встал, помыл руки и ловко убрал остатки пирожков в холодильник. А я все пыталась вспомнить, вокруг кого же я видела такое марево?
— Есенька, если хочешь, я позвоню ребяткам и машину твоей подруги мы враз починим, — каким-то заискивающим тоном произнес Володя.
Меня при этом никто ни о чем не спросил. Нет, я так-то и не против, просто как-то это все слишком сказочно. Хотя… Когда мужчина хочет произвести впечатление на понравившуюся женщину он способен на самые разные поступки. Так что я не буду в обиде, если мне починят пежо ради того, чтобы растопить ледяное сердце Еськи.
— Собираемся, — скомандовала Рюмкина.
За считанные минуты мы выбрались из дома и погрузились в массивную серую машину.
— Я вспомнила, как она называется, — просияла Еська. — Чай!
— Гелик это, — возмутился Володя, — а не чай.
Рюмкина нахмурилась и неуверенно произнесла:
— А разве там в названии нет пуэра?
И вот что мне понравилось — после этой фразы Володя с нежностью посмотрел на Еську и вздохнул:
— Как скажешь, Есенька. Чай так чай.
После чего, когда мы все устроились внутри, он похлопал ладонью по рулю и проворчал:
— Ты теперь чай, мой верный товарищ.
И машина утробно рыкнув, согласно вздохнула. А я, вздохнув, подумала, что если Еська упустит этого фиолеотового, то другого такого же не найдет никогда. И дело не в гелике, а в отношении.