Папа пробормотал что-то по-французски и полез в шкаф. Вскоре мы расположились вокруг стола и мама, мрачно это все осмотрев, хмуро заметила:
— Кошмар.
— Зато мы счастливы, — тут же ощетинилась я, не поняв, о чем конкретно говорит мама.
— Мы можем заказать столик в ресторане, — Драгош вытащил телефон.
— А мне нравится, — вдруг улыбнулся папа. — Сейчас это все дико, но через пару лет будет приятно и смешно вспомнить.
— Всегда поперек моего мнения, — фыркнула мама. — Какие у вас планы?
— Метка, затем свадьба, — уверенно произнес Глеб. — Дату назначим как можно скорее, чтобы вам не пришлось приезжать и прилетать заново.
— Вот так раз и все? — нахмурилась мама. — Марина, уж ты-то могла бы вспомнить, что это плохая идея. Мы с твоим отцом тоже быстро поженились!
— Тебя не устраивает результат? — прищурилась я и обвела руками саму себя, — смотри, какая у тебя дочь.
— Тебе и слова не скажи, — усмехнулась мама и повернулась к отцу, — Андрэ, скажи им.
— Вы давно знакомы, — тонко улыбнулся папа. — Хорошая идея. Ваша любовь прошла самые разные испытания. Но я всегда буду на связи. И, поверь, Глеб, мне по силам разорвать связь.
— Не между истинной парой, — ровным, слишком ровным тоном произнес Драгош. — Почему вы внушили своей дочери, что она выбраковка? Мари не может быть…
— Вас не касается, чем может быть, а чем не может быть наша дочь, — отрезала мама. — Вы либо берете ее вот так, либо никак.
— Мам…
— Я лунная жрица, — сухо напомнила Валентина Рыкова, — и я могу просто наложить вето на вашу связь.
— Да что происходит-то?! — вспылила я.
— Разное мнение это нормально, — серьезно сказал папа и добавил что-то по-французски. Моих знаний не хватило на перевод, а вот мама насупилась:
— В русском языке тоже есть поговорки. Мари, оставь этот вопрос. Если бы Дар у тебя был, ты бы об этом уже знала, уж поверь.
Тут она была права. В общем, это был довольно тяжелый вечер. Мама подкусывала папу и нас с Глебом. Папа стоически улыбался и только изредка отвечал маме по-французски. Так, чтобы мы с Драгошем ничего не поняли.
— Ладно, с вами хорошо, но нам с Ласиком пора в гостиницу, — мама хлопнула в ладоши и встала.
Задремавший пес вздрогнул, гавкнул и преданно вытаращил глаза.
— Ты могла бы остаться, — тихо сказал папа.
— Здесь? — мама выразительно обвела взглядом мою квартиру. — Никогда не могла понять, зачем моя дочь взяла себе собачью конуру.
— Затем, что своя конура лучше, чем съемный дворец, — отрезала я.
— Я не спорю, но можно было взять что-то лучше, — примирительно улыбнулась мама. — Твоя семья…
— Я не могу принести пользу семье, — напомнила я. — И потому не считаю правильным пользоваться влиянием и деньгами.
— Воля твоя, — спокойно ответила мама.
— Тебя отвезти? — спросила я.
Признаться, выезжать куда-либо не хотелось, но…
— Я отвезу, — Глеб тоже встал с постели.
Папа проводил собирающуюся маму грустным взглядом, вытащил свой телефон и ушел на балкон. Кажется, Андрэ Тома до сих пор любит свою «русскую фурию». Может, они тоже истинные? Но не решились на метку? Или волчица не может поставить метку? Хм, почему я никогда не интересовалась Теневой Стороной?
Вернувшись к отцу, я молча взялась за уборку. Составила продукты в холодильник, тарелки в посудомойку и залила в чайник фильтрованную воду. Хочется простого, слабого, несладкого чая.
— Я тоже буду, — негромко бросил папа.
— Сердишься?
— С чего бы?
— Ты француз, — сощурилась я, — ты не должен отвечать вопросом на вопрос. Это не ваша тема.
— Ваша, — фыркнул папа. — Ты, вообще-то, наполовину моя кровь.
— Так не говорят, — хмыкнула я. — На меня сердишься?
Папа покачал головой и, отодвинув меня от кухонного стола, принялся сам колдовать над заварочным чайником.
— Твоя жизнь, твоя любовь, — произнес он тогда, когда я уже не ждала ответ. — Никто не проживет за тебя отмеренный Господом срок. И никто не вставит тебе в грудь свое сердце. Любишь? Рискуй. Я готов помочь и поддержать, если тебе придется собирать сердце в осколки. И, как я уже говорил, у меня есть преданный и перспективный юноша, талантливый маг.
— Не в осколки, а по осколкам, — только и смогла сказать я.
Исходящий парком чай был разлит по кружкам, и мы устроились за столом. Я выключила основной свет, оставив только маленькую лампу, в свет которой попадал лишь кухонный стол.