«Откуда только деньги взялись на это!», злилась я. Но в груди понемногу просыпалась надежда. Да, лучше всего включить свет, открыть дверь и сбежать. Но в крайнем случае, я приложу все силы, чтобы самой пленить своего маньяка.
«Господи, дожила, Мари Тома, до личного маньяка», невесело пошутила я и крепко саданулась обо что-то головой.
Это «что-то» оказалось прохладным и металлическим. Дверь! Дверь! А за ней моя свобода! Потеряв человечески облик, я принялась толкать ее, пинать, царапать обломанными ногтями. Но преграда стояла намертво, не поддавалась моему слабому напору.
Кое-как усмирив саму себя, я принялась медленно, неторопливо ощупывать дверное полотно. Но вот ведь засада — не было ни единой зацепки! Ручки и отверстия для замка и то не было!
А с другой стороны, чего я ожидала? У него было четыре долбанных года, чтобы подготовиться к моему пленению.
Я села на пол, прижалась лбом к прохладной двери и прикрыла глаза. Проснувшаяся проснувшаяся надежда призадумалась: «А не стоит ли сдохнуть в корчах?».
«Не стоит», решительно ответила я самой себе. Или своей шизе? Я вот не удивлюсь, если у меня после всех этих приключений что-нибудь с головой произойдет.
«Сохрани свое ментальное здоровье», прозвучал у меня в голове папин голос. А следом: «Ты будешь в безопасности. Спи». И вот эти слова, которые мне когда-то сказал Драгош… Я чуть не разрыдалась опять и хрипло выдохнула:
— А не могу я спать, мой волк. Не могу.
«Ты должна быть в безопасности, я же обещал. Иди, а то увезу к себе», память издевалась надо мной, подбрасывая кусочки недавнего прошлого.
— Увези, — всхлипнула я. — Только будь живым и поскорее приезжай за мной.
Крепко зажмурившись, я грубо оттерла с лица слезы и медленно пошла в сторону кухни. Руки начали саднить и стоило бы поискать аптечку. Мать Сашки хранила лекарства в холодильнике, так может и он перенял у нее эту привычку?
Наткнувшись на стол, я вспомнила, в какой стороне стоял холодильник и через полминуты нашла его. Открыв дверцу, я тут же зажмурилась — глаза слишком привыкли к кромешной тьме. А внутри холодильника горел свет.
Протерев глаза, я, щурясь, принялась осматривать полки. Ветчина, колбаса, сыр — Сашка явно не собирался сидеть вместе со мной на диете.
Дразнящий мясной запах свел меня с ума, я ощутила безумный голод и пришла в себя лишь через пару минут, когда от ветчины и куска сыра ничего не осталось.
Вместе с сытостью к организму вернулись силы. И мои руки начали саднить еще больше. Свет от холодильника позволял все рассмотреть и я, увидев черно-фиолетовые кровоподтеки и ссадины, с корочкой чуть подсохшей крови, передернулась.
«Могло быть хуже», напомнила я себе.
Но, тем не менее, в холодильнике аптечки не оказалось. Но, зато, мне пришла в голову гениальная мысль — передвинуть его так, чтобы свет попадал в коридор. Тогда можно будет обследовать дверь еще раз. Не может быть такого, чтобы дверь открывалась только снаружи.
«Может», мелькнула в голове неприятная мысль. «Но я буду верить в лучшее».
В прошлом я бы ни за что не поверила, что могу сдвинуть с места подобного монстра. Но сейчас… Пф! Я провезла его по линолеуму с легкостью! Клянусь, я даже не почувствовала этой тяжести. Я тащила его ровно столько, на сколько хватило шнура. А шнура хватило намного — родной провод агрегата оказался вставленным в удлинитель.
Так что у меня получилось дотащить этот оригинальный «торшер» практически до двери.
Безжалостный свет показал мне то, что я никак не ожидала увидеть. Сашка оказался почти гениален. Он поставил дверь замком наружу. Как будто там, с той стороны, он запирался от меня. Я не вскрою эту стальную махину. Никак. Я не медвежатник, нет у меня таких навыков.
Значит, я должна устроить ловушку и…
Там, за дверью, послышались шаги и я, обезумев от ужаса, метнулась назад, в спальню. В спасительную и безопасную темноту. И только закрыв за собой дверцу шкафа, я поняла, как сглупила. Как чертовски тупо поступила! Спряталась в шкафу, как маленькая испуганная девочка. Спряталась в шкафу тогда, когда в коридор вывезен холодильник.
«Вот и все, Тома, другого шанса не будет». Сердце стучало так, что вот-вот выскочит, в ушах шумела кровь и я прикрыла глаза. Не хочу ничего видеть. Не хочу ничего знать.
Грохот, крик, что-то щелкает, а я, отпустив дверцу шкафа, зажимаю руками уши. Я ничего не хочу слышать. Ни-че-го.
Он бушевал. Что-то кричал, что-то бросал. Вздрогнув, я открыла глаза и, увидев проникающую в шкаф полоску света, тут же зажмурилась. Страшно. Вдох-выдох, вдох-выдох. Давай, Тома. Раз уж спряталась, то сиди тихо.