— Освещение и просвещение, — сказала Надежда Федоровна тихонько. — Ваня тоже так понимал. Для него это было неразрывно.
ИХ ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПОЭМА
Профессор-педагог Константин Николаевич Вентцель был апологетом свободного воспитания, его теоретиком и страстным пропагандистом.
Иван Карпович тоже придерживался этой теории, но не с таким максимализмом, как его близкий друг Вентцель.
Мне неизвестны педагогические взгляды профессора-гидролога Геннадия Федоровича Басова; жили Басовы площади Детей рядом с Вороновыми, семьи общались между собой, а сыновья их, близкие по возрасту, были прямо-таки неразлучны.
У Вороновых росли Андрюша и Юра, у Басовых — Коля и Володя.
Кто тогда, в тридцатые годы, глядя на резвящихся подростков, мог проникнуть взором в их будущее? Мудро устроена жизнь, что нам не дано ничего знать наперед...
Безмерно счастлив был бы Иван Карпович обнять сына Андрея, прошедшего от Сталинграда до Берлина и возвратившегося к своим близким, к своей лодке-байдарке, к пленившим его еще в детстве радиоколдованиям. Но безгранично было бы и горе отца получить роковую весть, что стрелка воздушно-десантного отряда Юрия Воронова, рвавшегося к звездам и доблестно защищавшего небо Ленинграда, 26 февраля 1943 года навеки «зарыли в шар земной».
Иван Карпович умер за семь лет до войны. И радость встречи первенца и неизбывная мука утраты младшего выпали на долю матери — Надежды Федоровны.
С Геннадием Федоровичем Басовым я познакомилась лично только в 1948 году в Каменной степи, где он изучал водный режим докучаевских лесных полос. Его увлеченность познанием законов живой природы и неукротимое стремление сейчас же, сегодня, не откладывая на будущее, помочь советским людям, колхозникам взять от земли ее богатства воодушевляли всех, кто оказывался рядом с ним. Воодушевляли они и меня в моей работе над книгой о преобразовании природы и ее преобразователях.
Мы подружились с Геннадием Федоровичем. Замечая горькую складку у его губ, однажды я впрямую спросила, почему, когда он так влюблен в свое дело, с таким рвением отдается ему, он не вполне счастлив.
Геннадий Федорович взглянул на меня с доброй и мудрой печалью:
— Но ведь и вы тоже...
Он угадал. Я носила в себе глубоко запрятанную материнскую скорбь — мой старший сын Александр погиб на поле боя за сорок два дня до Победы...
Рассказал и Басов мне о своей пожизненной внутренней скорби — Володя возвратился с фронта изувеченным.
До дней блистательной славы своего старшего сына Геннадий Федорович не дожил.
Николай Геннадиевич Басов, «кванты в руках держащий», как пишут о нем литературные разведчики-журналисты, — ныне ученый с мировым именем, лауреат Ленинской и Нобелевской премий.
Недавно я прочитала в газете, что в лаборатории квантовой радиофизики под руководством академика Н. Г. Басова создан лазерный кинескоп. Электронный луч скользит по наитончайшей полупроводниковой пластинке, заставляя ее генерировать и излучать свет. Если пластинка будет размером с кадр кинопленки, изображение можно спроецировать на экран площадью шестьесят квадратных метров. Это сулит переворот в телевидении и кино.
— Волшебный фонарь нового века! — восклицаю я, пораженная.
Андрюша, Юра, Володя, Шура, Коля — вот как сложились их судьбы... А в те, уже далекие теперь тридцатые годы они были мальчиками, нашими милыми детьми, которых мы бесконечно любили, нередко журили, порой незаслуженно обижали, подчас неразумно баловали.
А еще в меру своих педагогических способностей и «мудрствовали» над ними, то самодеятельно — в семье, то организованно — в школе, переживавшей эпоху бурных увлечений теорией «свободного воспитания», «комплексной системой», «дальтон-планом». Эксперименты эти проводились, разумеется, с самыми благими намерениями, с целью формирования нового человека.
Теория «свободного воспитания» привлекала уже своим названием. Магия слова «свобода», вместившего вековые чаяния передовых слоев общества, была неотразима.
В наши дни Академия педагогических наук определяет возникновение в девяностые годы концепции «свободного воспитания» как своеобразную форму протеста демократической русской интеллигенции против удушающей атмосферы, царившей в школе при самодержавии. Говорится, что идеологи этой теории К. Н. Вентцель и И. И. Горбунов-Посадов резко критиковали казенную систему обучения и воспитания, но глубоко неверно представляли себе пути ее уничтожения. Основу для построения нового общества они видели в нравственном усовершенствовании людей.