В ЗДОРОВОМ ТЕЛЕ – ЗДОРОВЫЙ ДУХ! – гласит надпись над отделом выпечки. Но сейчас есть мне совсем не хочется. Я тут по делу.
Вдохновил меня сюда прийти звонок Софи на третьей перемене.
– Я его погуглила! – с гордостью сообщила она, когда я ответила.
– Кого? – не поняла я.
– А ты как думаешь? – поинтересовалась она. – Парня из снов, естественно. Раньше мы не могли этого сделать, потому что у нас были только очень обрывочные сведения: имя, возраст, рост и… симпатичность. Но теперь-то мы знаем куда больше! Фамилию, родной город, даже название школы!
– И что же ты нашла? – спросила я. Сердце в груди забилось быстрее. Софи – настоящий гений.
– Боюсь, не так много, – говорит она тихо. – По крайней мере, ничего такого, что бы вас связывало. Он учится в «Беннетте» с первого класса, заработал несколько спортивных наград, он капитан футбольной команды – для юниора это очень даже достижение, а в десятом классе весной он ездил на Коста-Рику по какой-то там программе обмена. Впечатляет.
– Рада, что он тебе так нравится, – пробормотала я.
– А можно, пожалуйста, поласковее? Я ради вашего высочества влезла в шкуру Нэнси Дрю, между прочим.
– Прости, Соф, ты же знаешь, я очень тебе благодарна. Просто я расстроилась. Не понимаю, откуда я его знаю. А он, несмотря на все мои старания, ведет себя так, будто я для него просто новенькая с занятий по психологии.
– Цель все ближе, – сказала Софи. – Не теряй надежды. А теперь позволь откланяться, мисс Тассиони недобро на меня поглядывает.
– А где ты? – спрашиваю я, хихикая.
– Ну, сказать по правде, сижу на первом ряду на уроке литературы, – сообщает она. И чуть враждебно добавляет, отвечая голосу на заднем фоне: – Ладно! Хорошо! Знаете, на Джейн Остин весь свет клином не сошелся!
Софи отключилась.
Грустно улыбаясь и стараясь не обращать внимания на боль в груди, я положила телефон обратно в сумку. Софи смелая и дерзкая. И в то же время очень преданная. Невозможно скучаю по ней!
Я была очень ей благодарна за помощь, но продвинулись мы недалеко. Сама я весь день искала Макса и наконец выследила его на ужине. Вот именно сейчас герой моих снов движется с подносом от стойки к стойке и нагружает свою тарелку едой. Моя миссия на сегодня состоит в том, чтобы определить его пищевые пристрастия.
Если окажется, что Реальный Макс любит и ненавидит то же, что и Макс из снов, – терпеть не может кориандр, обожает гамбургеры и в целом равнодушен к сладкому, – я пойму, что мне снится реальный человек… а потом, возможно, я выясню, почему снится. Может, я узнаю, как все это связано с таинственным ЦИСом и что со всем этим делать.
– Ммм! Бразильская кухня! – восклицаю я с преувеличенным энтузиазмом, становясь в очередь за Максом и изучая меню. В столовой моей старой школы было два типа блюд. Съедобные и несъедобные. А здесь их до смешного много.
Макс молча кивает, кладет себе на тарелку какой-то стейк и даже не поднимает глаз.
Нервно барабаню пальцами по подносу и двигаю его дальше. Когда я подхожу к тарелке с жареными плантанами[8], я чувствую облегчение. Вот же оно. Блюдо-пароль. Когда я была маленькой, папе однажды пришлось уехать на конференцию, оставив меня на попечение бразильянки, которая жила этажом ниже. Я-то думала, что все пройдет замечательно, спланировала, как буду смотреть телевизор, пока глаза не взорвутся. Но Беатрис оказалась на удивление строгой, и, что еще хуже, каждый вечер она пережаривала плантаны с говяжьим фаршем и специями. Я улыбалась, пока жевала, потом незаметно сплевывала еду в салфетку и скармливала Джерри под столом, пока Беатрис не видела. Спать я ложилась с сильнейшим чувством голода и острой тоской по папе.
Но Макс всегда приходил ко мне во сне.
– Жареные плантаны очень хороши, – сказал он, когда мы сидели на дереве в амазонских джунглях, любуясь ярко-зеленым закатом. – Ты когда-нибудь пробовала их с корицей и тростниковым сахаром? Держи.
Он отправил кусочек плантана себе в рот и передал мне коричневый бумажный пакет. Я жадно набросилась на угощение, а он, пока я ела, смотрел на меня с улыбкой. Потом мы слезли с дерева, чтобы исследовать местность, и в итоге обнаружили новый вид рыбы, у которой вместо чешуи была шерсть.
– Ты когда-нибудь пробовал их с корицей и тростниковым сахаром? – спрашиваю я, указывая на плантаны ложкой и краем глаза следя за Максом. Пожалуйста, скажи «да».
– Неа, – небрежно бросает он. – Вкусно? – Не дожидаясь моего ответа, он сразу идет к следующей стойке.
– На самом деле, вполне, – с грустью говорю я в пустоту. – Спасибо, что спросил.