– Элис, – говорит он, поднимая солнечные очки на макушку и протягивая мне руку в кожаной перчатке. – Как я рад. Я знал обоих твоих родителей, – он тепло улыбается. – Прошу меня извинить за мой костюм. Нужно успеть насладиться последними теплыми деньками, пока не ударили сибирские морозы, так ведь? Я собираюсь прокатиться на велосипеде вдоль реки.
– Простите за беспокойство, доктор Петерман, – говорю я. – Но не так давно я нашла вот эти открытки, и, само собой, у меня возникли вопросы. – Тут я понимаю, что открыток у меня нет, что невозмутимая фанатка стиля «винтаж» мне их еще не вернула, поэтому подхожу к ее столу и требовательно протягиваю руку. Девушка закатывает глаза и отдает мне открытки.
– Ну, естественно! – радостно восклицает Петерман. – Я с преогромной радостью расскажу тебе, чем мы тут занимаемся, если ты запишешься на прием. – Он растягивает губы в такой широченной улыбке, что перестает казаться искренним. – В настоящее время я весьма занят, но, уверен, в ближайшие пару месяцев мы сможем что-нибудь придумать. Так ведь, Лилиан?
– Месяцев? – переспрашиваю я. – Нет. У меня дело чуть более неотложное. Можете уделить мне буквально пару минут или показать мою карту?
– Боюсь, что нет. – Петерман нервно смеется. – Видишь ли, мы совсем недавно перешли на новую компьютерную систему, и пока что успели перенести в нее меньше половины карт наших пациентов. Это скрупулезнейший процесс. Уверен, ты все понимаешь. – Он машет мне рукой и идет к двери.
– Прошу вас, доктор Петерман, – говорю я, преграждая ему путь. – Мне снятся совершенно ненормальные сны, и я потихоньку перестаю понимать, где сон, а где реальность. Папа рассказывал, что вы мне очень помогли, когда я была маленькой. Я просто хочу узнать, что именно вы сделали.
И тут раздается новый звонок в дверь, Петерман застывает на месте, Лилиан поднимает на него глаза из-за своего стола, ноздри у нее раздуваются.
– Мне… – начинает было она.
– Нет, – быстро прерывает ее Петерман. Потом поворачивается ко мне. – Прости, Элис. Как я уже сказал, я очень занят.
Еще звонок. Петерман закрывает глаза. Раздается стук.
– Кого-то ждете? – спрашиваю я.
Петерман скрипит зубами.
– Не пускать их, – приказывает он Лилиан.
– Но доктор… – шипит она. – Там они наделают больше шума, чем тут.
Петерман внимательно смотрит на нее.
– Ты права, – наконец соглашается он. – Открывай.
Я слышу тихий щелчок, потом тяжелые двери распахиваются, и мужской голос кричит:
– У меня тут семь павлинов. Может, еще пару часиков продержали бы нас у двери?
К моему удивлению, он не шутит. В приемную заходит парень в толстых очках и с растрепанными коричневыми волосами, под мышкой у него извивается павлин. За ним идет девушка в свитере медного цвета и толкает тележку, нагруженную клетками с еще шестью птицами. Птицы бьют крыльями, скачут и кричат, зеленые хвосты торчат во все стороны.
– Знаю, миссис Перри заказывала павлинов, – с усмешкой говорит Петерман. – Но в следующий раз нужно придумать им замену. – Вдруг он осекается, вспомнив про меня. – Элис, это Майлс, наш ассистент, как и Лилиан и Нанао.
– Привет, – здоровается со мной Майлс.
– Приятно познакомиться, – я перевожу взгляд с него на Нанао, она смотрит на меня, а павлин клюет ей пальцы.
– Так насчет карты… – напоминаю я.
– Боюсь, прямо сейчас ничего не выйдет, Элис, от не чает Петерман. – Как видишь, у нас, так сказать, рук на все не хватает.
Мне хочется сообщить ему, что павлины в руках – не самая уважительная причина отлынивать от работы, если ты – профессиональный медик, но я прикусываю язык и пытаюсь зайти с другой стороны. Я не собиралась говорить об этом так скоро, но, кажется, выбора у меня нет.
– Все дело в том парне. Он продолжает мне сниться… – Я резко замолкаю, услышав скептическое фырканье за спиной. Оборачиваюсь и вижу, что Лилиан очень сосредоточенно смотрит в монитор компьютера.
– Как бы там ни было, мне кажется, что он может на самом деле быть… реальным. Я понимаю, что это звучит странновато, но все равно, – говорю я и готовлюсь к реакции Петермана. Посмотрит ли он на меня с удивлением или выгонит из своего центра? Но заметить выражение его лица я не успеваю – павлин вырывается из рук Майлса, плюхается на мраморный пол и начинает бешено носиться по приемной, издавая безумные звуки, похожие на пение тирольцев, а Майлс и Нанао тут же бросаются его ловить.
Когда Петерман поворачивается ко мне, видно, что он не на шутку обеспокоен.