Видимо у меня и с лицом что-то не так, потому что брови Егора взлетели вверх. А точно, оно же у меня разбито, и нос синий, как у смурфика. И у него, такое же.
— Можно?
Зачем спрашивать разрешения, если уже сам вошёл? При этом еще и нагло отодвинул меня в сторону. Наглый как танк!
— Если я скажу что нельзя, ты уйдешь?
— Нет.
Скотина какая а.
Еще и ходит тут как у себя дома. Хоть бы постеснялся, что ли.
Ноутбук "ожил" уведомляя девушку о входящем видео вызове.
О нет, отец!?
Что же делать?
Отклонить вызов я не могу, иначе он через час будет звонить в дверь.
Что же придумать!
— Значит так! Ты сейчас ведешь себя настолько тихо, насколько это возможно! Иначе… Иначе я тебя убью!
Усевшись на стул, Кира сделала глубокий вдох и приняла вызов.
— Это что еще такое? Кира! Что с твоим лицом? Встревожено спросил родитель.
— И тебе привет!
Соколовская старалась улыбнуться как можно шире, но при этом естественно.
— Тебя кто так изукрасил? Причем в первый учебный день?
Отец принял воинственный вид, будто собирался прибить обидчиков дочери.
— Пап, неужели ты волнуешься? Мне казалось что тебе всегда было на меня наплевать. А тут столько эмоций, столько эмоций!
Девушка начала хлопать ладонями, как бы аплодируя отцу
Можно было даже ради такого случая встать!
— Хватит язвить, Кира! Рассказывай! Иначе я сам все узнаю у Николаевича. Кому нагрубила?
И что соврать?
И почему сразу нагрубила?
— Я упала прошлой ночью с кровати, захотелось попить водички. Потянулась спросонья к ночнику, но уже в полёте вспомнила что здесь его нет, да и кровать узкая. Короче говоря, сработал безусловный рефлекс. Результат как говорится, на лицо.
Отец прижал к губам кулак, сдерживая проступающий смех.
Вот вообще ни хрена смешного. Ликует.
— Кхм, как тебе первый день, понравилось?
Издевается еще.
— Я прям прыгаю от счастья! Не без сарказма сказала Соколовская. — Кстати, с твоей подачи меня сегодня припахали?
— В каком в смысле?
— Доклад! Анализ эффективности капиталовложений. — Не плохо! Вот эта тема, как раз наш случай, не находишь?
Еще чего?
— Проверяешь насколько умная и трудоспособная твоя дочь? И как она покажет себя в экстремальных условиях?
Кстати об экстремальном. У девушки осталось четыре тысячи налички. И она понятия не имела, как ей жить на них полторы недели.
— Почему нет?
Кира устало потерла виски.
Вроде пять минут разговора, а моральных резервов уже не осталось. Надо как то подводить разговор к логическому завершению.
— Я отправил тебе задания, которые ты должна будешь выполнить до приезда домой. И дополнительные материалы которые ты должна будешь изучить, в идеале выучить.
— Хорошо. Что-то еще?
— Нет, спокойной ночи, дочь.
— И тебе.
Сбросила вызов и подняла голову на гостя.
Егор спокойно стоял напротив девушки и с интересом листал ее фотоальбом.
Он что, в спальне у меня побывал?
И как он незаметно прошел мимо?
Ползком что ли?
— Я разве разрешала тебе заходить в мою спальню?
— А надо было спросить? Кира, а можно и мне взглянуть на твою узкую кровать? Уверен, твой отец был бы "счастлив" это услышать.
Произносит Киреев не отрывая взгляда от фотоальбома.
Невыносимый человек!
Соколовская приблизилась к Кирееву и резко, двумя руками выхватила из его рук альбом. А он "поймал" двумя руками ее лицо, и зафиксировал так, чтобы она не могла отвернуться. Внимательно осмотрел ее нос, взгляд девушки блуждал по лицу молодого человека.
Широкие черные брови, на левой не глубокий, вертикальный шрам. Светло-зеленые глаза, длинные ресницы. Пухлые губы, какие же они…
Интересно, на сколько мягкие?
Шрам на подбородке, не большой, но глубокий.
А он, оказывается, хорош собой.
Девушка подняла глаза, и встретилась с внимательным взглядом парня.
— Извини… Шепотом произносит Киреев.
— За что? Так же шепотом.
— За нос. И за это….
Киреев впился своими губами в ее… А девушка не могла понять, что в этот момент с ней произошло, она не могла описать это чувство, злость вперемешку с….. Восторгом? Его губы отчаянно блуждали по её губам, язык мягко проник в ее рот.
Их языки начали исполнять сальсу.
Страстно, пылко, горячо.
Дыхание девушки сбилось.
Не обжечься бы!
Фотоальбом упал к ее ногам и девушка наконец пришла в себя. Дернувшись, высвободилась из хватки и влепила наглецу звонкую пощечину!