На следующий день, чтобы не томиться ожиданием, Женька, кстати вспомнив о поручении Федотыча, решил съездить в колхоз, побеседовать с тем самым механизатором, который отрыл кучу денег.
Нашел он его с трудом. Сперва Женьку направили на машинный двор — вроде там этот Михайлов — то ли ремонтируется, то ли техобслуживание проходит. Женька побродил по двору, и его поразил налаженный там порядок — разметка, навесы для техники с табличками: какие машины и чьи, чистота, асфальт и ранние цветочки на клумбах.
Потом Женька пошел в поле. Как назло, оно оказалось самое дальнее. Хорошо еще, что часть пути удалось проехать на попутке.
Михайлов, молодой парень в аккуратном комбинезоне и кроссовках, недовольно заглушил трактор. Они сели под березкой, на краю поля. Было тепло, хорошо пахло свежей, отдохнувшей за зиму землей; за поднятой трактором полосой бродили блестящие на солнце грачи, ссорились, перелетали с места на место, торопились выбрать червяков пожирнее.
Михайлов достал из сумки старый плащ, расстелил его и расставил на нем обед — бутылку молока, вареную картошку, соленые огурцы и квашеную капусту в банке, нарезал хлеб.
— Закусывай, пресса. Не стесняйся, не объешь. Так чего ты хотел спросить-то?
Поговорили о посевной, о хороших порядках в колхозе, которые установил новый председатель, выбранный голосованием из пяти других, о бригадном и семейном подряде, о других важных делах. Потом Женька спросил о найденном кладе.
— Да чего там — простое дело, — отмахнулся Михайлов, будто каждый день выкапывал из земли золото. — Деревню брошенную раскатывали, председатель надумал там коттеджи строить — больно место хорошее, чистое, зеленое и у реки; ну, ковырнул бульдозерной лопатой избу — она так и покатилась, а из-под бревен чугунок показался, глядь, а в нем монеты. Обрадовался, конечно, удивился. В контору снес. Милиция приехала, все записали, посчитали, оформили. Мне, значит, двадцать пять процентов положено.
— И что ты на них купил?
— На детский сад отдал, на мебель.
— Чего?
— Обыкновенно. У нас сейчас молодых семей много, а старики-то не больно хотят с внучатами сидеть. Председатель затеялся садик строить, а на оборудование средств не хватает. Вот я и отдал.
— Ну ладно, — сказал Женька, закрывая блокнот. — А теперь не для печати. Просто для меня ответь. Ты знаешь, сколько одна такая монета стоит хотя бы по госцене? Триста тридцать рублей. А на рынке ты мог бы за нее все пятьсот взять. Сколько их было в горшке? Сто пятьдесят? Ну, считай.
Михайлов немного растерялся.
— Так это ж не мое.
— А чье?
— Ну не знаю… Но не мое же. Да и зачем мне столько? Зарабатываю неплохо. И дом есть, и в дому все, что положено. Чудной ты парень. Сам-то разве бы утаил?
— Не знаю, — честно сказал Женька.
Съездив в город, Женька зашел в писчебумажный магазин и купил коробку пластилина. Одну палочку вынул и, завернув в листок из блокнота, сунул в карман, а остальные тут же выбросил.
Когда он пришел в пансионат, Степановна передала ему картонную коробку с чешским пивом и сказала, что приезжал какой-то таксист с усами и наказал вручить это Стригину и еще привет передавал — от кого, говорит, он сам знает.
Женька забрал пиво и стал ждать деда Витю. Долго дожидаться не пришлось — дед явился сразу после ужина, со своей персональной кружкой и двумя худыми воблинами.
Женька поставил на стол несколько бутылок и стал неторопливо искать открывалку.
— Куда она делась?
— Брось ты, парень, — нетерпеливо отмахнулся дед, доставая из кармана ключ от подвала. — Вот мы ее как, — и он ловко подцепил бородкой пробку, она отлетела в угол. — Не простой ключик, золотой. Другого такого нет. Раньше я эти пробки зубами срывал, теперя нечем, невпопад торчат: которые справа, которые слева, а друг над другом во всем роте не найдешь. Пей, гуляй, дед Витя.
После двух бутылок дед настолько увлекся, что Женька без особого риска сделал слепок с ключа, повторяя про себя: «Не простой ключик — золотой. И другой такой будет».
Деда еле удалось выпроводить — он уже нацелился песни петь. Женька дал ему еще бутылку с собой и запер за ним дверь.
Вальтер снял трубку сразу, будто ждал звонка.
— У меня тут неприятности, — медленно проговорил Женька. — Я ключ от номера потерял.
— Понял, — сказал Вальтер. — Утречком Вовчика подошлю. Он поможет.
Утром действительно подскочил улыбающийся Вовчик, забрал коробочку со слепком и вечером привез ключ и сверток, в котором был полный «джентльменский» набор профессионального взломщика: молоток, зубило, какая-то железяка, похожая на монтировку, и электрический фонарик.