С Викой он больше не виделся. Говорили, что она довольно скоро вышла замуж за Вовчика и хорошая получилась парочка.
Женька с Маринкой тоже поженились и съехались с Ма.
— Ну и как она? — спросил по этому поводу Оболенский.
— Смирилась, — улыбнулся Женька. — Вышивает монограммы на пеленках. Но поставила условие — если родится внук, назвать Рюриком, если внучка — Рогнедой.
— Ничего себе!
— Не страшно. Рюрика будем Юриком звать.
— А Рогнеду?
— Тоже маневр предусмотрели. Предложим в честь бабушки — Марией, или прабабушки — Настенькой. Не устоит.
В качестве положенной ему премии за найденный клад Женьке удалось выговорить натуру — он взял для Ма брошку-ласточку, а для Маринки — тоненькое колечко с бирюзой, которая, по преданию, приносит счастье в любви и прекращает ссору супругов.
Ма прослезилась и пошла к зеркалу. Маринка поцеловала Женьку и пошла на кухню.
Прошло время, уладило все, что можно было уладить. И жизнь шла своим вечным порядком.
Как-то ночью длинно и пронзительно зазвонил телефон. Женька вскочил, будто с нетерпением ждал этого звонка. Снял трубку.
— Москва? С Красноярском будете говорить. Одну минуту, соединяю.
— Женя? — раздался далекий мужской голос. — Я разбудил тебя, извини — не сообразил, что у вас еще ночь.
— Кто это? — спросил Женька.
— Это я — твой отец.
— Какой отец?
— А у тебя их два разве?
— Я думал, вообще никакого. Я думал, тебя либо во льдах давным-давно затерло, либо ты погиб при спасании на водах.
— Не сердись, Женя. Я обещал Маше не напоминать тебе о своем существовании. И держал слово. А сейчас твой фельетон прочел и не удержался. Это ведь ты писал, я не ошибся? Про начальника, который с государственного строительства перекачивал материалы на свое, дачное.
— Я, — признался Женька.
— Здорово разделал, молодец! Слушай, сын, приезжай к нам, а? Насовсем. Здесь дел хватит. Здесь и природа и работа для настоящих мужчин, на сто процентов. Тайменя можно такого нодсечь, что вдвоем не вытащить. А смородина прямо под окнами растет.
— Подумаешь, у нас на даче она тоже под окнами.
— Дикая смородина, чудак. Приезжай.
— Да ведь я не один.
— Неужели женился?
— Конечно. И сын у меня.
— Как жену-то зовут?
— Маринка.
— Хорошо. А сына?
— Рюрик.
— Вот здорово! У меня внук тоже Юрик. Приезжайте вместе. Дело всем найдется. А Маша как?
— Все так же. Юрику на зубок собрание сочинений Писемского подарила.
— Узнаю Мари, — засмеялся Стригин-старший.
— Заканчивайте разговор!..
— Девушка, еще два слова. Стригин с сыном говорит.
— Извините, Иван Михайлович.
— Женя, все, мы ждем и тебя, и Маринку, и Юрика. Маше — горячий привет.
Вот и вся история, где каждый ее герой нашел таки свой клад, может быть, и не совсем такой, на который рассчитывал, но уж, во всяком случае, тот, который заслужил.
ДЕТИ ШЕРЛОКА ХОЛМСА
Повесть
Этой повести место не в кабинете ученого, а в комнате школьника, в час, когда с уроками покончено и скоро пора спать, а за окном зимний вечер.
Началась эта жуткая детективная история обычным региональным конфликтом с нашими родителями. Поводом к нему послужил, как всегда, сущий пустяк. Папе понадобилось что-то в нашей комнате, и он сначала споткнулся об испорченный автомобильный домкрат, который Алешка притащил со свалки, а потом с верхней полки книжного шкафа почему-то упал кляссер с марками.
Вокруг папы еще порхали разноцветными бабочками марки, а мама уже бежала к нему на помощь. Они вообще очень дружные и всегда выручают друг друга в трудную минуту.
Папа, поджав ушибленную ногу, обирал с себя марки дрожащими пальцами, а мама зачем-то прикладывала ему пятак к макушке и кричала о том, что:
— …Это не детская комната, а какой-то склад травмоопасных предметов! Это не дети, а сущие разбойники, которые не жалеют своих несчастных родителей, которые, кроме детей, ничего не видят в жизни, и которые бесполезно отдают последние силы и средства их воспитанию, а также работе и напряженной общественной деятельности, и которые пятнадцать минут назад отказались от билетов на концерт несравненного Челентано ради счастья своих неблагодарных детей, которые подвергают их трудные жизни постоянной опасности!..