Язык Джона свободно странствовал у нее во рту, скользя по зубам, лаская ее язык. Ладонью он гладил нежную кожу щеки, другая рука касалась ее тонкой талии, затем поднялась выше, чтобы ласкать грудь. Сеси задрожала и положила руки ему на плечи, вцепившись в ткань его рубашки. Со вздохом Джон прошептал ее имя. Прервав поцелуй, его губы добрались до ее уха, осторожно исследовали его. Затем нежно прикусил мягкую мочку. Притянув женщину плотнее к себе, он накрутил ее длинные волосы на руку и приподнял их, чтобы его губы, ставшие мягкими, словно бархат, смогли коснуться ее шеи, повергая Сесиль в дрожь.
– Джо, подожди. Я… я не могу думать.
– А тебе и не надо думать, – пробормотал он, уткнувшись лицом в ее шею.
– Не уверена в этом. Я не знаю, способна ли сейчас правильно построить свои отношения с мужчиной, с любым мужчиной. Но с тобой – в особенности.
Она медленно высвободилась из объятий и встала, глядя на него. Он не предпринял ни малейшей попытки вернуть ее назад, только вздохнул и с сожалением посмотрел на нее. Сесиль нервным тоном закончила свою мысль:
– Ты не чувствуешь определенного неудобства? Я имею в виду – из-за Рори?
– Немного, – признался Джон, – но я все равно хочу тебя.
Сеси отклонилась в сторону, не отрывая от него изучающего взгляда.
– Ты всегда так уверен в себе. Разве это возможно? У нас все началось так неожиданно. Мне это кажется странным. Неправильным. Я чувствую себя почти виноватой, как будто я обманываю Робина.
Джон утомленно прикрыл глаза и кивнул.
– Я понимаю. Милая, я не хочу толкать тебя на поспешные решения. – Он раскрыл глаза и внимательно посмотрел на нее. – Я не хочу, чтобы это было окутано облаками сожалений и сомнений. Все должно происходить по твоей воле, по твоему желанию. – Джон взял ее руку и начал перебирать пальцы. – Мы пойдем не быстрее в наших отношениях, чем захочешь ты, ладно? Пусть у тебя будет время привыкнуть.
Она слегка наклонилась к нему.
– Джонни…
– Да?
В его черных глазах стояла тревога, и Сесиль от страха знобило. Если уж Джон что-то решил, он будет добиваться своего. Способен ли он отступить, если она обнаружит, что не готова к столь смелым шагам, лихорадочно соображала взволнованная женщина.
– Я не уверена, что смогу найти себя с новым мужчиной.
– С новым мужчиной? Ты хочешь сказать, что не рассчитываешь больше встретить любовь – никогда.
– Не думаю, чтобы это было возможным. Мои чувства иссякли уже так давно.
– Я тебе уступлю немного своих, – горько пошутил Джон. – Послушай, дорогая, не делай из этого трагедии. Если у нас с тобой ничего не получится, что ж, неудача постигнет меня не в первый раз.
Джон замолчал. Он надеялся скрыть от нее, как тяжело ему казаться легкомысленным, когда на самом деле его заветное желание – навеки привязать ее к себе.
– Сейчас я хотел бы знать только одно: чувствовала ли ты… что-нибудь, когда я целовал тебя тогда. Или вспышка была только у меня?
Глаза Сесиль широко распахнулись.
– Ты что, шутишь? Ты же должен был понять… Ну, словом, конечно же, я наслаждалась. Мне было так хорошо, что стало страшно. Потому я и прекратила наши ласки. Я не хочу вступать в новые отношения слишком быстро или слишком глубоко. Ты меня понимаешь?
– Думаю, да. Ты боишься впустить в свою жизнь нового мужчину. Ты стала слишком ранимой.
– Да. – Сесиль с облегчением вздохнула. – Мне следовало знать, что ты все поймешь. – Она робко улыбнулась и протянула ему руки. – Давай остановимся на некоторое время, ладно?
– Ладно.
Он взял ее за руки и тоже поднялся, поднес к губам по очереди ладони и перецеловал все ее пальчики. К окончанию этой процедуры Сесиль едва стояла на ногах: они стали ватными.
– Мне, пожалуй, лучше теперь уйти, иначе я опять перестараюсь, – заключил Джон.
Сеси засмеялась.
– Я никогда бы не поверила, что между мною и тобой отношения могли бы развиться в роман. Разве не странно, что нас влечет друг к другу после стольких лет дружбы?
Джон улыбнулся.
– Да-а, это может показаться странным. – Он наклонился к ней, прощаясь, и поцеловал Сесиль в губы быстро, решительно, словно не осмеливаясь на большее. – Я не увижу тебя до первой игры, где тебе будут вручать памятную медаль. Я полечу прямо на сборы из Пасадены.
– Понятно.
– Я позвоню тебе из лагеря.
– Правда? – Глаза женщины вспыхнули неожиданной радостью. Она улыбнулась. – Это хорошо. Я хотела бы услышать твой голос.
– Тогда ожидай звонка. – Джон внимательно посмотрел в лицо Сесиль, затем, словно что-то для себя решив, резко отвернулся. – Мне пора.
Она вслушивалась в звук его шагов, пока он шел через холл. Вот открылась дверь, затем щелкнул замок. Они снова увидятся только через несколько недель. При этой мысли сердце женщины сильно заныло.
В течение нескольких дней после их прощания Сесиль продолжала все глубже и глубже вникать в материалы о Хауарде и похищении его ребенка. В библиотеке в журнале «Аризона ревью» она нашла статью об их доме на краю пустыни. Прочитав репортаж, она еще больше заинтересовалась домом-крепостью. Она решила еще раз заглянуть в газетный архив. Не составляло большого труда установить, что этот весьма предприимчивый бизнесмен разбогател не только на производстве текстиля. Хотя начал именно с него.
После изучения газет дошла очередь до микрофильмов со статьями из газет, где были отклики на похищение. К концу этого вечера от чтения у нее разболелись глаза, а голова кружилась. Зато Сесиль день за днем проследила не только всю историю похищения, но и подробности частной жизни и финансовые дела семьи Хауард. Перед ней предстала симпатичная, с пышными формами Элейн Вине – голливудская дива с золотистыми волосами до плеч. Она была все время в центре внимания прессы как героиня известных фильмов, не обходила пресса и ее предыдущие замужества. Семью Хауард подавали как почтенный род с корнями из Новой Англии, при этом упоминались текстильные фабрики, которыми владела семья, однако журналисты больше писали о подвигах Эндрю Хауарда, который значительно преумножил семейный капитал, прорвавшись в сравнительно молодую отрасль – электронику. По слухам, он владел авиалиниями и отелями. Благодаря Эндрю его клан выдвинулся из разряда богатой знати в ряды сверхбогачей.
В ту ночь Сесиль бредила семейством Хауардов, а наутро позвонила в Нью-Йорк. Ее постоянный редактор пришла в восторг от идеи создания новой книги, агент по распространению среагировал тоже положительно. Воодушевленная их поддержкой, Сесиль решила, что пора приступать к серьезной работе. Она сложила чемодан, швырнула его в машину и помчалась в Лос-Анджелес, где в подшивках местных газет можно было найти гораздо больше материалов о похищении Сузаны и процессе над Мигелем Лопесом, поскольку оба события происходили в этом городе.
Остаток недели Сесиль провела в Лос-Анджелесе, с трудом осиливая микрофильмированные тексты, от которых голова раскалывалась. Она делала бесконечные записи, изучала журналы с публикациями о похищении и о суде над мнимым преступником. После такой напряженной работы Сесиль решила возвратиться домой в субботу. Она хотела побыстрее разобраться в собранном материале и набросать, хотя бы в основном, план будущей книги.