— Откуда мне знать? Я, если вы еще не догадались, ни к тому, ни к другому не причастна. И вообще, давайте в кои-то веки оставим убийство милиции! Все равно я ни о чем, кроме Вероники, думать сейчас не в состоянии.
— Почему? — удивился Прошка. — По твоим же собственным словам, убийца и все, кто знает о богатстве твоей инфантильной сестрицы, остались в квартире. Выходит, Веронике угрожает не большая опасность, чем любой молодой женщине, разгуливающей по городу в одиночку. Прежде тебя не очень-то занимало, в котором часу она возвращается домой, верно?
— Прежде она не находила у себя в спальне убитых подруг.
— Ты хочешь сказать, что боишься не столько за ее жизнь, сколько за душевное здоровье?
— Не знаю, чего я боюсь, — сказала я честно. — Больше всего, наверное, неопределенности. Нет, не то… Похоже, у меня предчувствие. В общем, мне понятно одно: Веронику нужно найти как можно скорее…
Леша — рационалист до мозга костей и не верит ни в какие предчувствия, но как человек терпимый относится к чужим причудам снисходительно.
— Ладно, давайте думать, где искать, — согласился он. — Ты уверена, что у нее нет других знакомых в Москве?
— Знакомые, конечно, есть — преподаватели и слушатели курсов, соседи, Равиль и работники его конторы, — но не настолько близкие, чтобы Вероника захотела у них спрятаться. Не забывайте: она из Америки, а там не принято обременять своими проблемами деловых знакомых и людей, с которыми лишь раскланиваешься при встрече, обмениваясь замечаниями о погоде.
— Американцы обременяют своими проблемами психоаналитиков, — с умным видом выдал Прошка. — Как ты считаешь, Варька, есть вероятность, что твоя американоидная кузина помчалась среди ночи на психоконсультацию?
Я молча покрутила пальцем у виска.
— А не могла она отправиться в гостиницу? — предположил Марк.
— Не думаю. Для этого нужно было прихватить деньги и документы, а судя по тому, какое у Вероники было лицо, она не вспомнила бы даже о косметичке. Во всяком случае, ключи от квартиры и машины она не взяла.
— Слушай, Варвара, а как получилось, что ни один из вас не заметил Веронику, в истерике выбегающую из спальни? Ведь вы набились туда всей толпой, я правильно понял? — спросил Прошка.
— Я уже объясняла: все таращились на Людмилу. Ты, небось, тоже не глазел бы по сторонам, если бы к тебе залетела шаровая молния. А задушенная девушка, которую всего десять минут назад видели живой и веселой, — зрелище почище шаровой молнии.
— И все равно странно… Вероника, надо думать, ушла не на цыпочках. Скорее наоборот — сорвалась, как безумная. Стремительное движение обязательно должно было привлечь ваше внимание.
— Как видишь, не привлекло. Лично я протолкалась в центр круга, где лежала Людмила. За мной стояли Саша, Тамара и Роман, они заслоняли от меня Веронику, а сами стояли к ней спиной. Думаю, в таком положении им было сложно заметить ее побег. Тем более что наше внимание было приковано к телу.
— То есть ты уверена, что Вероника скрылась сама, без посторонней помощи? — уточнил Марк. — Тогда я не понимаю, почему ты так всполошилась. Девица ушла добровольно; те, кому известно о ее деньгах, к исчезновению непричастны. От несчастного случая она не пострадала — ведь милиция запрашивала больницы?
— Да, но мы предположили, что у Вероники нет при себе документов.
— Если бы к ним поступила женщина, подходящая под описание, тебя бы известили или пригласили на опознание.
— Допустим. А вдруг она нарвалась на маньяка?
— Нарваться на маньяка не так просто, как тебе кажется. Гораздо более вероятно, что бьющаяся в истерике девица привлекла внимание обыкновенного благонамеренного гражданина.
— Скорее уж, гражданки, — уточнил Прошка. — С незнакомым гражданином Вероника постеснялась бы делиться своими горестями. Благовоспитанные американские барышни так не поступают.
— Гражданин или гражданка — без разницы. Главное, что ее приютили. Вероника выплакалась, напилась валерьянки и теперь спит. Если я прав, утром она объявится.
— А если нет?
— Вот тогда и будем ломать голову.
Предположение Марка звучало достаточно правдоподобно. Может, и правда, плюнуть на дурное предчувствие и подождать утра? Пока я над этим размышляла, заговорил Леша:
— Нет, Марк, по-моему, все не так просто…
Прошка, которого последние слова Марка заметно приободрили, метнул в Лешину сторону взгляд, полный негодования.