— Да, сэр! Есть, сэр! И я вас люблю, сэр! — придурковато передразнила Иволга. — Стойкий оловянный сынуля!
— Ты, вроде, шла куда-то? Вот и продолжай движение.
Ива, наконец, удалилась. Дышать стало легче. Как с не й жить, если на любое действие или бездействие находится подколка?
«Ты не обязан с ней жить. Эта девушка тебе вообще никто! — почему-то голос разума зазвучал мамиными нотками. — Украла и продала телефон! Ты хоть знаешь, кто она? Может, преступница в бегах, или проститутка!»
На кухне зашуршал чайник.
«Разумеется. Проститутка нарвала травы для заварки».
«Не нарвала! — мерзко заметил все тот же голос. — Купила, на деньги с продажи твоего телефона!»
Чтобы он побыстрее заткнулся, я упал за ноутбук. Надо посмотреть сообщения, вдруг есть что-нибудь новое.
— Всё дуешься? — Иволга принесла в комнату два стакана, один поставила передо мной. — Попробуй. Тебе зайдет, отвечаю!
Бросив на мелкую недовольный взгляд, я поднёс стакан к носу. Пахло и правда хорошо — нежный лёгкий аромат лесной травы. Вкус, в общем, тоже — горьковатый, терпкий, оставивший на языке долгое тягучее послевкусие. Настроение сразу поползло вверх.
— Ну как, жить легче стало? — мелкая подняла кружку в своеобразном салюте.
Я ухмыльнулся и кивнул.
— Чем ты занимаешься в Новосибирске?
— Не-не-не, — Иволга замахала ручонками, — Ты уже проиграл в «вопрос-ответ», всё!
— Дай мне второй раунд, — сделав ещё глоток, я поморщился. — И не наливай больше такого горячего, пожалуйста.
— Выбирай одно из двух, а то слишком много просишь! — нахальная пигалица расплылась в улыбке.
— Чем ты занимаешься здесь? — повторил я, обрекая себя на вулканический чай.
— Работаю иногда. В основном — зависаю где-нибудь.
— То есть, шатаешься по барам?
— И клубам. Ты опять нарушил правила. Отвратительный игрок, — Иволга смешно сморщила носик.
Я закатил глаза и уже хотел скандалить, когда в коридоре раздался стук в дверь.
— Открою, — Ива сорвалась с места быстрее, чем я успел раскрыть рот. Девушка исчезла, потом открылась дверь. — Здрасте! — еще секунда, и красноволосая головка показалась в проходе. — К тебе какой-то хачик!
— Глеб, мог бы предупредить, что организовываешь притон!
Я посмотрел на календарь. Сегодня же среда!
— Рус, заходи!
Он вошел в комнату, едва скинув ботинки — невысокий, толстоватый, с короткой густой шевелюрой. Ива, разумеется, выразилась невероятно грубо, но фактов это не отменяло: мой лучший друг, Руслан Шарипов, по национальности был кавказцем. Глубокие, телячьи карие глаза, кустистые брови, грубые пухлые губы и чёрная щетина. Почти идеальный стереотип жителя южных регионов, если бы не одно но…
— Почему в твоей квартире эта особь? — Рус прошел по комнате своей обстоятельной походкой и крепко пожал мне руку. Иволга опять плюхнулась на диван, наблюдая за нами.
— Ну, она, вроде как, живет теперь со мной…
— Я же говорил: убирай дом чаще, иначе заведутся паразиты!
— Э! — не выдержала мелкая.
Рус поправил зеленую в клеточку рубашку, достал футляр, надел узкие прямоугольные очки и воззрился на Иволгу. Мелкая нахмурилась
— Можно и повежливей!
— Можно и не называть меня хачиком, — отбил Руслан. — Можно вести себя нормально с незнакомым человеком, когда находишься в чужой квартире. И, если уж нагрубила, можно не возмущаться ответному хамству.
Говорил он быстро и очень чётко, так, что даже Ива не нашлась, как перебить.
— Сбавь обороты, друже, — я указал на свободное кресло. — Знакомьтесь. Иволга, это Руслан, мой лучший друг. Руслан, это Иволга, и даже спрашивай меня о её прозвище.
Рус степенно кивнул. Излишне степенно, по-моему. Его глаза тем временем внимательно изучали мелкую. Впрочем, девушка тоже разглядывала Руслана с ног до головы.
— У тебя совсем нет акцента…
— А должен быть? — сощурился Рус.
— Послушай… — Ива поджала ноги под себя и чуть взъерошила волосы. — Я не первый месяц на улицах. И моё удивление — не расизм, просто не ожидала! Впервые вижу кавказца в очках.
Руслан встал с кресла и подошел к окну. Он просто не умел сидеть на одном месте — деятельный мозг не позволял телу замереть.
— Рус — другое дело, — я пронаблюдал за перемещениями друга. — Ему девятнадцать, и в этом году он заканчивает четвертый курс меда. Думаю, тебе придется пересмотреть свои взгляды.
Мелкая уставилась на Руслана огромными от удивления глазами.
— Чё, правда?
— Правда, — Руслан побарабанил пальцами по стеклу. — Я вундеркинд. А вот кто ты такая?
— Я — Иволга! — и, вздернув носик, девушка скрестила руки на груди.
— В общем, она поживет у меня какое-то время, — я пожал плечами. — Не обращай внимание.
— Да-да, я вообще тут тумбочка! — мелкая упала на диван и задрала ножки вверх, обнажая их до чуть задравшейся мини-юбки. А потом Иволга ножками поболтала.
Руслан закашлялся и нырнул лицом в сумку, висевшую у пояса. Можно расслабиться — день постепенно вошел в привычное русло.
Рус заходил ко мне пару раз в неделю — обычно по понедельникам и средам. Мы любили проводить вечера вот так — еще со школы оставались друг у друга в гостях. Руслан выпустился на год позже, и я продолжил общаться с ним, потому что нет ничего лучше, чем разговор с по-настоящему умным человеком.
Руслан достал из сумки пачку медицинских журналов, вернулся в кресло и углубился в чтение. Иволга прекратила валять дурака и опять уставилась на Руса, всем своим видом выражая чистое удивление.
— А почему медицинский? — наконец, спросила она.
— Весело резать людей, — хмыкнул Рус.
— Хочешь стать хирургом?
— Нет, я генетик. Ну, в будущем. Пишу работу по синдрому Марфана.
— Серьезно, — с умным видом закивала Иволга. — И почему?
— Что «почему»?
— Почему генетика? Наука сложная, в России, кажется, непопулярная, на любителя, короче.
— Сложная, — кивнул Рус и снова уткнулся в журнал. — Настолько, что с ней справлюсь только я.
— Прямо со всей генетикой? — хихикнула Ива.
Руслан замер на секунду, и улыбнулся.
— Нет. Только с синдромом Марфана.
— А что такое…
— Генетическая болезнь, — пояснил Рус. — Высокий рост, длинные конечности и пальцы, искривление позвоночника, проблемы с сосудами. Неизлечим. Пока что.
— И?.. — мелкая по-птичьи склонила голову набок.
— Что «и»? — не понял Руслан.
— Чего ты вцепился в этот синдром?
— А с чего Глебка сочиняет всякие сценарии? У всех свои причины! — и Рус совершенно погрузился в чтение.
— Ты пишешь сценарии?!
Я закатил глаза и на всякий случай выключил ноутбук.
— Допустим.
— Ух! — Иволга оживилась и теперь уже смотрела только на меня. — Говорящий принтер постепенно приобретает человеческие черты! Покажешь свои опусы?
— Не дождешься!
— Ну-у! — пигалица надула губки. — Мне же интересно!
— А мне интересно, сколько ты планируешь тут обретаться, но не всё коту Масленица! — я отодвинул ноут подальше и посмотрел на Руслана. — Как дела в универе?
— Нормально. Подал документы в международную программу по обмену студентами. В Германии синдром изучают больше, чем здесь.
— Молодец, — я кивнул. — Уверен, тебя возьмут.
— А ты умеешь на немецком? — тут же влезла Иволга.
Жирнал издал протяжный вздох.
— Die schöne dame geht mir auf die nerven.1
— Прекрасно! — Ива захлопала в ладошки. — Звучит просто удивительно, особенно из уст… Эээ… Ну, из твоих уст.
Рус отвернулся. Я посидел немного, и снова включил ноут.
— Чего делаешь? — мелкая не выдержала и подошла ближе, нависая над плечом.
— Ищу работу. Ведь у меня теперь ни карьеры, ни телефона!
— Если это хоть чуть-чуть извиняет, я купила траву к чаю! — мяукнула Иволга.