– Искренне сочувствую вам, но лично мне это по барабану, потому что я сюда ненадолго за вещами заехал, – объяснил он. – Я со своей девушкой собираюсь все лето на курорте провести, так что ничем помочь не могу!
Развернувшись, он пошел к себе на дачу, а мы с мужем удивленно переглянулись.
– Интересно, откуда он деньги на курорт взял? – недоуменно спросила я. – Отец ему дать не мог, это как пить дать!
– Да уж! Иван Александрович на это точно не раскошелился бы! – согласился со мной Сашка. – Он же Мажора в черном теле держит...
– Причем совершенно заслуженно! – добавила я. – Тот еще фрукт!
– Знаешь, Маруся, а ведь курорты бывают разные, – подумав, сказал Сашка. – Это же не обязательно Турция или Египет! И даже, может быть, не Сочи! Вдруг они решили дикарями где-нибудь на Азовском море в палатке пожить? Девушка-то у него, ты сама видела, явно не из крутой семьи и ко всяким излишествам не приучена.
– А что? Вполне может быть! – согласилась я. – Наверное, он просто захотел сбежать от всевидящего ока своего отца и покуролесить на свободе.
Мы вернулись к своей работе и через некоторое время увидели, как Мажор, загрузив свой «Форд» сумками и коробками, сел в машину и уехал.
Глава 4. САША. СОМНИТЕЛЬНЫЕ БЛАГА ЦИВИЛИЗАЦИИ
Ближе к вечеру грохот от стройки стих, а потом я, сходив на разведку, выяснил, что ни техники, ни рабочих больше не видно – они закончили свое черное дело и уехали, оставив после себя, кроме забора и прочего благоустройства, варварски испоганенный лес, в котором лично мне больше совсем не хотелось гулять, чтобы не расстраиваться. Выслушав эту новость, Маруся облегченно вздохнула и сказала:
– Слава богу! Наконец-то наступит тишина!
– Как когда-то волхвы сказали Ивану Грозному, еще не вечер, – заметил я.
– Это в каком смысле? – насторожилась она.
– В том самом, что неизвестно, что нас еще ждет в будущем, – мрачно ответил я.
– Дорогой, а ты не замечаешь за собой, что постепенно превращаешься в зануду? – приторно-сладким голосом спросила Маруся. – Все бурчишь и бурчишь, как старый дед! Стройка закончилась! Теперь нам ничего не грозит!
– Твои бы слова да Богу в уши! – вздохнул я.
– Ну, знаешь! Ты всегда!.. – возмутилась она, но, к счастью, не смогла продолжить свой гневный монолог, потому что принюхалась и обеспокоенно спросила: – Ты ничего не чувствуешь? Вроде горит что-то?
– Бомжи! – кратко, но исчерпывающе ответил я.
– Но они ведь уже сожгли весь мусор, – возразила она.
– Как видишь, нет! Наверное, оставили часть его про запас, – объяснил я.
– Но зачем? – удивилась она, и я просто пожал плечами – не знаю, мол.
Ответ мы получили буквально через несколько минут, когда на наш участок, даже не постучав для приличия в калитку, вошел один из уже знакомых нам бомжей и попросил:
– У вас лаврушечки не найдется?
– Во-первых, я уже сказал всем вам, чтобы вашего духу тут не было, во-вторых, стучать надо, перед тем как войти, – тебя ведь могут и не пустить, а в-третьих, на кой черт тебе лавровый лист? – неласково спросил я.
– Так мы же живые люди и есть хотим. Нас Кряков на все лето нанял, вот мы себе быт понемногу и обустроили. В мусоре и кастрюльку нашли, и еще кое-что из посуды. Вот и решили себе на костерке ужин сварганить, – спокойно объяснил тот.
– А костерок-то из мусора сварганили? – поинтересовался я.
– А из чего же еще? – удивился бомж.
– Вот тебе и ответ, зачем они часть мусора оставили про запас, – повернулся я к жене, а бомжу сказал: – Потравитесь же, идиоты!
– Ничего! Мы привычные! – отмахнулся тот и снова спросил: – Так как насчет лаврушечки-то?
– Шел бы ты отсюда! – начал было я, но Маруся вдруг сказала:
– Сейчас вынесу!
Я удивленно уставился на нее, а она действительно вынесла бомжу несколько листков.
– Вот спасибо тебе, добрая женщина! – обрадовался тот и тут же попросил: – А кофейком растворимым не поделитесь?
– Не наглей! – рявкнул я.
– Ну, нет так нет! – пожал плечами тот. – Я еще у кого-нибудь попрошу!
– Почему же? Дам! – сказала Маруся, и я просто онемел.
Она вынесла бомжу пакеты кофе «3 в 1», которые с незапамятных времен валялись у нас в шкафчике, и, отдавая, сказала:
– По мелочи можете у нас одалживаться, но при условии: на нашу дачу больше не покушаться, и еще... Сегодня ладно, но перенесите ваш костер куда-нибудь подальше, чтобы дым и вонь от него до нашего участка не доходили, а то просто дышать нечем!
– Куда же мы его перенесем? – удивился бомж. – Мы же специально это место выбрали, чтобы мешки далеко не таскать.
– Ну, тогда вы по-прежнему будете собирать весь мусор в мешки, а мой муж на нашей машине будет отвозить их к контейнерам, – предложила Маруся.
– А мы чё? Мы запросто! – обрадовался бомж и убежал делиться этой потрясающей новостью со своими «коллегами».
– Маруся! Ты обалдела? – потрясенно спросил я. – Ты чего их приваживаешь? От них же потом не отделаешься!
– Саша! А ты что, не слышал, что их на все лето сюда привезли? – возразила она. – Так что с ними лучше жить в мире, а то они ведь могут и урожай мой в лучшем случае ополовинить, и в дом забраться, а то и поджечь из вредности. Лучше уж так! Не обеднеем!
Определенный смысл в ее словах был, и я не стал возражать, но счел нужным сообщить ей неутешительную новость:
– Дорогая, о своем урожае ты можешь навсегда забыть!
– Это еще почему? – удивилась она.
– А потому, Маруся, что дым от горевшего пластика осел на твои посевы и впитался в них! Если же ты будешь поливать свои овощи и прочее, то отрава с них опять-таки попадет в почву и будет впитываться растениями, превращая их в яд!
– Ты серьезно? – в ужасе спросила она.
– Более чем! – подтвердил я. – Или ты забыла, что я все-таки эколог?
– Неужели от одного раза могут быть такие тяжкие последствия? – не поверила она мне.
– Если ты собираешься использовать меня в качестве подопытного кролика и проверить, умру я или нет, отведав эту, – я кивнул в сторону грядки, – зелень, то я категорически возражаю! Я еще жить хочу!
Жена страшно расстроилась – она очень любила копаться в грядках, а потом солить, мариновать и закручивать, в результате чего получаются очень вкусные кушанья, и, лишая себя этого удовольствия, она испытывала страшные муки, которые я не мог с ней разделить, потому что сам ненавижу возиться в земле (ежегодное копание огорода не в счет).
Через некоторое время ветер сменил направление, и от недавно установленного и призывно светившегося разноцветными лампочками летнего кафе потянуло ароматом шашлыков и специй. Запах был весьма привлекательным, и я предложил:
– Маруся! А пошли продегустируем, чем там в кафе кормят! Посидим в культурной обстановке, отдохнем! Тебе потом даже посуду мыть не придется!
– Пошли! – согласилась жена. – Раз уж цивилизация нежданно-негаданно свалилась нам на голову, следует вкусить от ее плодов. Посмотрим, что там творится.
И вот, переодевшись, мы отправились в кафе. С виду это заведение культурного общепита под неожиданным названием «Сайгон» выглядело весьма привлекательно: небольшой щитовой домик, вероятно, служил кухней, потому что именно из его открытых окон и исходили очень вкусные гастрономические запахи, а вплотную к нему под плотным тентом с непременной рекламой пива стояли покрытые чистыми бумажными скатертями пластиковые столы и такие же стулья. В центре каждого стола красовалась небольшая вазочка с живыми полевыми цветами – все ясно, нарвали неподалеку, – салфеточница, одним словом, вид был самый цивилизованный. Подойдя поближе, мы поняли, почему кафе так назвали: там работали исключительно вьетнамцы. Приветливые, улыбчивые и опрятно одетые, они очень обрадовались нашему появлению, потому что мы оказались их первыми посетителями. Мы сели за столик, и около нас тут же, словно из-под земли, вырос невысокий молодой вьетнамец, почти мальчишка, в белоснежной рубашке, который поставил на стол разноцветный бумажный китайский фонарик и зажег в нем свечку, от чего стало намного уютнее. Просмотрев меню, мы увидели, что цены здесь очень невысокие, и заказали шашлык и вино. Парнишка убежал, а мы, оглядываясь по сторонам, обменялись мнениями.