— Значит, мы можем спокойно возвращаться в Каллин?
— Конечно.
Он повернулся ко мне и, обхватив лицо ладонями, нежно и горячо поцеловал.
Некоторое время мы целовались, мучительно медленно, именно так, как мне больше всего сейчас хотелось.
— А ведь это и дом Олафа тоже? — спросила я наконец. — Неудобно, что мы занимаем его столько времени.
— Он гостит у бабушки, — ухмыльнулся Шон. — Так что можем позанимать эту кровать еще немного.
Где-то через час мы с Шоном вылезли из постели, приняли душ и вышли в парк.
— Ты знаешь, мы повстречали здесь девушку из темных. Я беспокоюсь — вдруг она опасна?
Шон нахмурился.
— Покажи мне ее, — попросил он.
Мы прошли к госпиталю Древесной Матери, и я заглянула во двор через высокий сквозной забор. Я не слишком надеялась, что мы застанем ее, но… нам повезло. И еще как повезло!
— Это дочь Ливиния. От первого брака, — узнал ее Шон. — Ты уверена, что у нее темная аура?
— Мы с Питт-Роуз обе это определили. Но как ее взяли сюда работать?
— Возможно, она тут на лечении? А работа прикрытие от любопытных глаз?
В этот момент из низкого здания вышла вторая девушка. Миловидная и с розовыми ушками.
О, Богиня Света!
Шон, не удержавшись рванулся вперед, и через секунду до смерти напугал сестру, схватив ее в объятия и подняв в воздух.
Во дворе началась паника, кто-то было закричал, а брат с сестрой кружились на месте и, кажется, не видели никого вокруг.
Эпилог
После безумных приключений в Гергии прошло семь лет. Мы с Шоном как раз вернулись из солнечного Оазиса, где наш сынишка оборотень учился обращаться в василиска под руководством мудрейших старейшин и своего, тоже мудрейшего, отца. Вернулись прямо в волшебную зиму Катаны, к нашему очагу и теплым вязаным носочкам.
Маленький Эдриан весь раздулся от гордости и дома с места в карьер приступил к рассказам о своих достижениях. Слиз, с большим вниманием и с чайником в вытянутой руке, терпеливо выслушивал байки мелкого гордеца, а малышка Кэрол только иронично фыркала.
Она увидела василисков впервые и мне действительно, прямо как в моей давней фантазии, пришлось просить ее не пугаться. «Твой папа — василиск, детка», — объяснила я ей, — «И брат тоже». Впрочем, малышка быстро освоилась и вскоре уже была с оборотнями на короткой ноге.
— Они нас даже не покатали, — пожаловалась она Слизу, сведя брови и прыгая в кресло у камина.
Да, моя девчушка похожа на своего отца — тоже рыжая язва с прескверным характером. А мальчик вылитая копия меня — такой же милый, талантливый, умный и добрый. Хотя профессор всегда и готов поспорить, что все с точностью до наоборот.
— Обязательно покатают… в другой раз, — заверила я дочку. — А сейчас купаться, чистить зубы — и спать. Завтра мы едем к прабабушке на праздничный обед.
— Мам, я не успела поговорить с гаргульками. Они скучали.
— Гаргульки каменные и скучать не могут, — ответила я, поторапливая детишек.
— Они очень милые и обещали меня покатать, когда я вырасту.
— Когда вырастешь — тогда и посмотрим. А сейчас в темпе, малышня, в темпе!
В Катане как раз отмечали наступление зимы. И хоть елок мы не наряжали, но Питт-Роуз пекла пироги с разнообразными начинками. А потом все выезжали в центр и участвовали в народных гуляниях.
Именно так мы и встречали праздники каждый год. И тогда, семь лет назад, прибыв из Гергии, мы сразу окунулись в катанскую веселую зиму.
При воспоминании о тех временах, екнуло сердце.
А ведь, как нелюбезно меня приняли в этом доме. Нет, совершенно по-хамски приняли, и препроводили прямиком на чердак.
Я проследила взглядом, как Слиз с заварочным чайником понесся наверх. Хвостатый бедняга — ему приходилось разрываться между Шоном и молодым хозяином. А профессор, заявившись домой, в первую очередь кинулся в душ и велел принести горячего чаю. Все в лучших его традициях.
За эти годы Шон, конечно, заметно угомонился. Осознал себя и перестал быть снобом. А, возможно, и не был им никогда. Скорее, защищался так от надменного общества, окружавшего его в академии.
А вот несносный нрав Шон сохранил. Так что, какие-то вещи все же неизменны.
Я поднялась с детьми наверх, в бывшую комнату Потти. Эти бесстыдники тут же взмыли под потолок, прихватив с кроватей подушки. Ну все — придется усмирять и загонять в постели насильно.