– Марина не могла, – бормотал батюшка. – Она светлый и добрый человек…
– Да ладно вам! – перебил я его. – Ваш светлый и добрый человек всадил мне пулю в руку. Метила скорее всего в голову, но, к счастью, промахнулась.
– Марину одурманили сатанинским зельем, – упрямо гнул свое отец Агап. – Но господь отвел от вас беду.
Я уже раскрыл рот, чтобы преподать батюшке урок научного атеизма, но Лада снова крепко сжала мне запястье.
– Хватит ссориться, – сказала она. – Возможно, батюшка прав. Откуда нам известно, что Олег делал с Мариной, когда она попала в его руки?
– Да-да, ведь мы ничего не знаем, – поддакнул отец Агап, почуяв в Ладе своего союзника.
– Черт с вами! – устало махнул я рукой. – Пусть будет по-вашему. Это ж какой хитрый гад! – снова вспомнил я Олега. – Обвел нас вокруг пальца. Что ж получается? Его жена захлебнулась, а он выплыл? Не сам ли он придушил ее под водой?
– Не надо гадать, – посоветовала Лада. – Лучше давайте думать о том, как нам вырвать Курахова из его лап.
– Ты еще надеешься что-то изменить? – Я скептически глянул на Ладу.
– Стоило ехать сюда, чтобы вот так отказаться от борьбы?
– Приятно иметь дело с такими целеустремленными личностями!
Я покосился на священника. Лицо батюшки покрылось сетью страдальческих морщин. На него жалко было смотреть. Довольно, подумал я и, стараясь, чтобы от моего лица исходили теплые волны, глянул на отца Агапа.
– Нет худа без добра, батюшка, – сказал я умиротворенно. – Вы хоть и мутили воду, но зато выяснили, где находится логово этого оборотня.
– Это верно! – с жаром заговорил батюшка, преисполненный великой благодарностью за то, что я сменил гнев на милость и разглядел его достоинства. – Я помню каждую тропку, каждое дерево! Я доведу вас туда с закрытыми глазами!
– Закрытых глаз больше не надо, – мягко возразил я. – В таком месте, наоборот, смотреть надо будет в четыре глаза. Жаль, на всех у нас всего один мой «регент».
Батюшка вздохнул и сокрушенно закивал, хотя последняя фраза предназначалась не ему. Я старался не смотреть на Ладу, пытаясь чутьем и боковым зрением угадать ее реакцию. Но Лада не шелохнулась, а я не стал повторять, потому как Лада сразу поняла бы, что я шарил в ее сумке. А мужчины всегда хотят выглядеть в глазах женщин лучше, чем они есть на самом деле.
Безмолвная старушка принесла нам ужин – кастрюлю борща и рагу из свинины. Когда Лада расставляла тарелки на столе и нарезала хлеб, я признался, что голоден. Отец Агап не преминул заметить, что это очень хорошо, потому как чувство голода сопутствует выздоровлению.
Не успели мы сесть за стол, как в дверь постучались, и в комнату вошел Игор с литровым штофом в руках.
– Приятного аппетита! – сказал он и поставил штоф на стол. – Я хочу угостить вас нашей украинской горилкой с перцем.
Что ж, это подмечено давно – бизнес и преступность не терпят национализма. В общем, когда я выпил крепкой самогонки и закусил, то понял, что все складывается не так уж и плохо, и если мой организм быстро справится с ранением, то я расшибусь в лепешку, но поймаю Ковальского и приволоку его за ухо к двери прокурора.
Отцу Агапу предложили отдельную комнату, а Лада, жалея труд старушки и не разбирая свою постель, влезла ко мне под одеяло.
То, что случилось сегодня с Уваровым и Анной, я узнал намного позже. Был бы ясновидящим – избавил бы их от мук, которые испытывают люди, познавшие предательство.
Глава 47
– Не знаю, что ты теперь ему скажешь, – произнесла Анна.
Кончик сигареты в ее руке подрагивал. Она не затягивалась, но со странным упорством прикурила третью сигарету подряд. Тонкая лента дыма поднималась к потолку кабины и вытекала наружу через открытое окно.
Влад хмурился, и на его переносице надолго обосновались две вертикальные складки. Он монотонно мял зубами жвачку, тарабанил по панели и исподлобья смотрел сквозь ветровое стекло на дорогу. Было без четверти девять. До встречи оставалось пятнадцать минут.
– Надо было сказать Кириллу всю правду, – сказала Анна.
– Правду, правду! – повторил Влад. – А где гарантия, что рядом с ним в тот момент не стоял профессор? Курахов бы напрочь отказался разговаривать со мной, узнав, что Марина уже не у нас.
«Она недовольна мной, – думал Влад и от этого становился еще более взвинченным и обозленным. – Требования у нее, конечно, – ого-го! „Ты должен был предвидеть“, „Ты должен был запереть дверь трейлера“, „Ты должен был проследить, куда она прошла“… Не много ли обязанностей у меня одного? А что должна была сделать она? Болталась где-то всю ночь…»
Влад стал думать о приятном – о том, как своеобразно они занимались сексом с Мариной. «Вот же заводная баба, – подумал он. – Никогда такой у меня еще не было».
В этих ярких воспоминаниях угрызения совести тонули, как жалящая пчелка в бидоне с медом. Влад настолько далеко улетел от действительности, что не сразу заметил, как в конце улицы показался черный «Опель-Сенатор».