Я говорил гладко, правильно, как по писаному, но Анну мои слова не пробирали.
– Да, – кивнула она. – Я, наверное, вышла бы замуж. Но вся беда в том, что мы с тобой… что наши отношения зашли в тупик. Семьи мы не создали. А друзьями мужчина и женщина могут оставаться недолгое время. Потом они либо муж и жена, либо никто.
– Ну ответь мне! – взволнованно произнес я. – Чего нам не хватало для семьи? Дом, машина, деньги – все есть. Чего тебе надо еще?
Анна закачала головой и закрыла лицо ладонями.
– Не спрашивай! Я, наверное, дура. Я не могу понять, почему так происходит, но когда я вспоминаю Дикий остров, куда мы выползли после взрыва яхты, и нашу пещеру, и чай из еловых иголок, который ты заварил в консервной банке, и ощущение приближающейся опасности, то… то готова отдать все на свете, чтобы вернуться туда снова.
– Ты действительно дура, – ответил я сухо, поднимаясь с колена.
– Ну вот, видишь, – усмехнулась Анна. – Ты наконец разобрался во мне.
– Разобрался! – сдавленно выкрикнул я, швыряя круглую гальку в море, словно пытался избавиться от невыносимой досады. – Я всю свою жизнь связал с тобой, а ты все ломаешь!
– Ну не могу я, не могу! – взмолилась Анна. – Мне твоя гостиница – все равно что пожизненный вдовий платок.
– Это не моя, а наша гостиница, – поправил я. – Мы ее строили вдвоем.
– Закрой-ка ты ее на большой замок, – после долгого молчания сказала Анна, – и приходи к нам.
– И будем нырять за рапанами?
– Мы будем искать клады. Это намного интереснее, чем пресмыкаться перед клиентами по европейскому стандарту.
Я чуть не рассмеялся.
– Значит, ты предлагаешь мне заняться поиском клада? Анютка, последний раз я этим занимался во втором или третьем классе, когда прочитал «Тома Сойера».
– Перечитай еще раз, – серьезно посоветовала она.
– Если я присоединюсь к вам, это не понравится Владу.
– Раньше ты не обращал внимания на конкурентов, а шел ко мне напролом.
– Так! Значит, ты уже считаешь его моим конкурентом? И давно Влад пребывает в этом замечательном качестве?
– С той минуты, как я с ним познакомилась! – ответила Анна с вызовом.
– Может быть, ты уже спала с ним?
– Может быть!! – выкрикнула Анна и запустила мне в лицо горсть песка.
Я, не владея больше своими чувствами, кинулся на нее, как хищник на свою жертву, повалил на песок и распял, удерживая ее руки за запястья.
– Ты же любишь меня! – хрипел я, не зная, как заставить Анну смотреть мне в глаза.
– Тебя? – отчаянно сопротивляясь, крикнула она. – Кто тебе сказал эту глупость? Я тебя терпеть не могу!.. Ой, мне больно, руку сейчас сломаешь!
С души вдруг схлынуло напряжение. Мне все стало безразлично. Я поднялся на ноги, со стыдом осознавая свой поступок. Что со мной? С чего это я вдруг кинулся на Анну, стал с ней бороться? Зачем тянуть ее за собой? Насильно женщину не вернешь, это аксиома.
Я пошел по сыпучему склону вверх. Ноги по щиколотку утопали в острой каменной крошке. Я чувствовал взгляд Влада. Мне казалось, что он смотрит мне в спину и ухмыляется.
– Кирилл! – крикнула Анна.
Я остановился. Она догнала меня, крепко вцепилась в руку.
– Не уходи!
Это была не просьба, а пожелание, причем из той области, когда родственник у постели умирающего просит: «Не умирай!»
– Хорошо, не уйду, – ответил я. – А что потом?
Анна опустила глаза. Горячий ветер феном сушил ее волосы. Плечи побелели от шелушащейся кожи. Ее щеки пахли солнцем и морем.
– Прости меня, – произнесла она.
– Нет, это ты меня прости.
– За что?
– За то, что разочаровал.
Глава 23
Днем Серега всегда крутился либо у ресторана «Бриз», либо развлекал своего трехлетнего сына на детских аттракционах. Полный, черноволосый, чернобровый, он всегда и везде был самой заметной фигурой, и найти его даже в плотной толпе не представляло особой трудности. Неизменно одетый во все белое, сутулясь и сунув руки в карманы, он, покачиваясь, расхаживал туда-сюда, словно пытался раскачать набережную, и исподлобья смотрел на прохожих. Его широкое, бронзовое от загара лицо было удивительно милым и приветливым. Когда он улыбался, рот его, словно от смущения, становился кукольно-маленьким, а на щеках появлялись ямочки. Внешность Сереги как нельзя лучше подходила для роли клоуна, дрессировщика кошечек и собачек или ведущего передачи «Спокойной ночи, малыши!», от которого дети наверняка были бы без ума. Жаль, что Серега об этом не знал и занимался прозаическим рэкетом.
Мы с ним быстро нашли общий язык, потому как я воспринимал его роль в нашей странной жизни едва ли не обязательной и на рожон не лез. Когда я открыл кафе и принялся за строительство гостиницы, он пришел ко мне, заказал шампанское и, покоряя мое сердце своим обаянием, предложил надежную «крышу», которая не будет протекать даже в самые ненастные дни.
Я платил Сереге от тысячи до полутора тысяч долларов в месяц в зависимости от времени года и количества отдыхающих, и за весь год у меня не было проблем с безопасностью и прочими «наездами». Серегина бригада берегла и лелеяла мое хозяйство, как садовник роскошную клумбу. Неожиданное и наглое вымогательство со стороны милиции могло означать лишь то, что хорошо отработанная система вдруг дала сбой.