— Πάρε με [пАрэ мэ][2], — ответила девушка в тот момент, когда парень освободил ее губы и спустился вниз, к ложбинке между двух аккуратных грудей.
Вобрав в себя один сосок, он немного оттянул его и сжал губами сильнее, нимфа вскрикнула и выгнула спину. А рука юноши уже пробралась между их телами и, найдя выпуклую кнопочку, что сейчас набухла и пульсировала, надавил и начал ласкать, заставляя девушку извиваться в его руках. Юноша, отпустив сосок, зажал его между пальцами начал неспеша массировать, в то время как его губы уже ласкали второй холмик, обводя контур розовой ареолы языком и вбирая сосок в себя. Девушка стонала, а парень не останавливался.
Вот его руки уже раздвинули максимально сильно бедра Хельги, и, оторвавшись, наконец, от груди, он опустился ниже, прижался к идеально гладкому лобку, страстно целуя мягкую кожу. На секунду девушка замерла и затаила дыхание.
— Фирс, что ты делаешь? — вырвался из ее уст удивленный возглас.
— Хочу любить тебя, — ответил он и припал к ее влажной розовой плоти, что источала соки.
Грудной стон вырвался из ее рта.
— Давай же, милая, собирайся, — просит кальфе Халифа Хельгу. — Вот этот наряд идеально подчеркнет твою фигуру.
Она протянула нимфе прозрачные шаровары, лишь на интимных местах которых было уплотнение в виде близко друг к другу расположенных страз, и узкую полоску, что стягивала грудь, с бахромой по низу.
— Халифа, — обреченным голосом произнесла девушка, — ну зачем меня зовет Шейх? — в ее глазах плескался страх, потому что она понимала, что после ночи с господином она больше никогда не сможет покинуть дворец.
А как же ее сатир? Ведь им осталось всего ничего подождать, и влюбленные воссоединятся.
— Не противься, девочка, — настаивала женщина. — Это великая честь, ведь ты из обычной рабыни станешь гедзе. Тогда у тебя будут уже другие привилегии.
Девушка послушно надела наряд, и в ту же минуту в комнату вошла служанка. В руках она несла поднос, на котором были выставлены маленькие пузырьки, по краям лежали кисточки с длинными ручками.
— Хадра, ну наконец-то пришла, что так долго? Праздник уже в полном разгаре, — недовольно проворчала женщина.
Мулатка согнула спину в поклоне и подошла к нимфе. Глянула на нее быстрым взглядом и принялась раскрывать склянки.
Вот ее кисточки запорхали по телу, покрывая тончайшими линиями светлую кожу. На теле расцветали черно-белые цветы и росли замысловатые растения. Руки овивали диковенные плющи, на стеблях которых вырисовывались то тут, то там шипы.
— Όμορφα [оморфа] (красиво), — восхищенно сказала женщина, когда мулатка закончила. — Все, джарийе[3], достаточно.
Девушка так же, как и зашла, тихо, без лишних слов и звуков, вышла.
— Готово, — последние штрихи, кальфе надела украшения на шею и в уши девушки. Несколькими заколками украсила распущенные волосы. — Идем, — женщина взяла нимфу за руку и вывела из комнаты.
Богато обставленный зал, в котором повсюду горели свечи, был заполнен людьми. Слуги сновали между гостями. Здесь были и мужчины, и женщины в нарядах и украшениях, что поблескивали в мягком свете. Негромко играла музыка. Девушка, ведомая взрослой женщиной, озиралась по сторонам, как дикий зверек. Но вот, наконец-то, они добрались до того места, к которому так целенаправленно двигались.
Ближе к середине зала располагался трон, на котором восседал Шейх. Кальфе и лесная нимфа, что следовала за ней по пятам, застыли на месте.
Шейх Хамас предстал перед женщинами во всем своем великолепии. Его бронзового цвета кожу подчеркивала белизна туники. Она золотой вышивкой была украшена с одной стороны, другая же оставалась девственно белой. Золотой пояс, свитый из множества тонких нитей, разделял верх и низ наряда. На ногах сандалии, выделанные из белой кожи. Девушка сглотнула, когда, подняв глаза на шейха, встретилась с ним взглядом.
Словно лезвие ножа, резанул ее черный взгляд Шейха. Кривая улыбка тронула его полные губы. Он хлопнул в ладоши, и все разговоры мгновенно замерли, а он, не отрываясь, смотрел на дриаду. У девушки аж ноги подкосились, а по спине пробежала ледяная дрожь.