Служанки на миг замерли, я заметила это лишь по тому, что на мои ладони перестала литься струйка воды, которой я умывалась.
— А что, это запрещено? — спросила я прежде, чем подумала, и прикусила язык. Когда же научусь-то следить за языком?
— Нет, — ответила женщина, — разрешено только женам и шейх-вайлидэ, — она хитро подмигнула мне, и ее губы изогнула лукавая улыбка. — Так что поторопись. Сегодня ты узришь то, что не всем дано видеть в своей жизни. Восточный базар, — с такой гордостью произнесла женщина эти слова, что мне стало даже смешно, уж я-то и не была на базаре. Не смешно.
Конечно, такого похода на базар я и ожидать не могла. Халифа поверх и так плотной одежды еще заставила меня надеть паранджу. Я даже не успела выйти в ней на улицу, а уже задыхалась от нехватки воздуха.
— Халифа, матушка, да как же в этом ходят? — попыталась я ухватиться за руку женщины, которая, ни на секунду не останавливаясь, целенаправленно виляла по коридорам.
— Терпи, Хельга, осталось еще немного, и уже будем на улице, — ответила женщина, но все же позволила уцепиться за неё. Стало легче.
Лишних вопросов я задавать не стала, берегла и силы, и воздух. Ткань на удивление оказалась очень тяжелая и своим весом придавливала к полу.
— Вот и пришли, — оповестила женщина, заворачивая за очередной угол.
Я увидела перед собой низкую дверь с каллиграфической надписью над верхней балкой.
Кальфе пошерудила ключом в замке и толкнула створку наружу. Протиснулась первая, а за ней и я. Глаза тут же ослепил яркий солнечный свет. Я прикрыла их ладонью. Привыкнув к яркому свету, оглядела широкий двор. Конечно же, когда меня везли сюда, я видела и ухоженные дорожки, и пальмовые аллеи, и павлинов, но здесь все было иначе.
Обнесенный высокой стеной двор, пол которого был выложен разноцветной мозаикой. Посредине в несколько ярусов возвышался фонтан, на его бортиках сидели диковинные птицы. Помимо павлинов здесь были еще жар-птицы, по-другому не назвать, сами красно-оранжевого цвета с длинными хвостовыми перьями. Мне так хотелось разглядеть что-либо еще, но Халифа не позволила, потащила через площадь к маленькой крытой повозке.
— Арба готова, — сказал чернокожий слуга, выудил откуда-то из-под телеги стульчик, и Халифа, кряхтя, первая полезла внутрь. Мне, конечно, далась это с меньшей сложностью, но паранджа, что окутывала мое тело, сковывала движения, и ноги постоянно путались в длинной накидке.
Наконец, усевшись, мы покатились на рынок.
Любопытство, как говорится, не порок, и я отодвинула край материи, коей была обтянута кибитка, чтобы полюбоваться на местные достопримечательности, но тут же получила от кальфе по рукам.
— Ой! — застонала я, потирая ушибленное место.
— Образумься, игбал, — укоризненно посмотрела на меня женщина. — Не дай всевышний, тебя кто увидит, потом будешь стоять около позорного столба с исполосованной спиной, и это не худшее, что теперь может произойти с тобой.
Халифа замолчала на самом интересном месте и, как я поняла, продолжать не собиралась.
— А что может быть хуже, Халифа? — ласковым голосом спросила я женщину.
— Рабство, — убийственным голосом ответила она.
Я не смогла удержаться и рассмеялась в голос.
— Халифа, а кто же тогда мы? Мы и есть рабы, или нет, рабыни, — отсмеявшись спросила ее.
— Молчи, игбал, молчи, — приложила она палец к губам. — А вдруг тебя кто услышит! Я тебе про другое рабство говорю, дитя, — она помолчала. — Сейчас приедем, увидишь, о чем я.
Я резко осадила свое настроение. Думала, кальфе что-то путает или пытается запутать меня, но видимо, говорит вещи, о которых не только наслышана.
Халифа уже смотрела куда-то сквозь меня, и по ее взгляду казалось, что она далеко ушла в прошлое.
Я прикрыла глаза. На самом деле, после отдыха и восстановления сил я поняла, что мне здесь нравится, и даже если я сейчас лежу в своем мире в коме, то почему бы не воспользоваться столь живыми сновидениями и не провести здесь интересно время. Сам настрой очень много значит, и я даже воспряла духом, когда осознала очевидные мысли. Все сомнения ушли. Надо жить и наслаждаться данным моментом. Тем более, оказаться во дворце Шейха, это еще нужно постараться придумать такое. Просто буду себя вести тихо, не высовываться, а там, глядишь, и все наладиться. Чем хуже-то сейчас моя жизнь, чем была? Да ничем. Здесь я игбал Шейха. Хоть в нашем мире это и не так уж престижно — быть любовницей, но в этом мире все по-другому, и статус фаворитки повелителя не так уж плох. А сердце в груди все равно не на месте. Чего-то ему не хватает, чего-то просит. От каждого лишнего шума бьется, как птичка, пойманная в клетку.