Может, это Хельга? Что-то хочет мне рассказать, предупредить меня, но не могу ее услышать. Не могу ее понять. И в душе поселилась такая тоска, что хоть вой на луну.
— Хельга, проснись, — меня кто-то трясет за плечи.
Я распахиваю глаза. Халифа.
— Тебе что-то приснилось?
Я провожу рукой по щеке. Влажная. Вот как, успела, значит, задремать.
— Халифа, мне нужно с тобой поговорить, — решилась я все-таки на разговор.
Мне нужна чья-то поддержка, а так я не смогу, не вынесу той тоски, что на меня навалилась во сне. Мне нужно узнать подробности о жизни Хельги во дворце.
Кальфе глянула на меня. И по ее глазам я поняла, что она знает, о чем я хочу ее спросить.
— Не сейчас, Хельга, слышишь, мы уже приехали, — она замолчала, прислушиваясь к доносящему снаружи звуку.
До моих ушей донеся нарастающий гул голосов. Я затихла в предвкушении.
Через несколько минут арба остановилась.
Тут же в прорезе ткани кибитки показалась голова охранника.
— Прибыли, — коротки и ясно, без лишних слов.
Мы, корячась, слезли с высокой телеги, одернули паранджу и в сопровождении того же слуги направились в противоположную сторону от гомона, раздающегося из-за стены.
— А куда мы, Халифа? — не удержалась я от вопроса, когда поняла что, женщина все дальше и дальше уводит меня от шума. — Рынок-то с той стороны, — я махнула рукой в нужном направлении.
Женщина глянула на меня из прорезей паранджи.
— Не болтай много, — шикнула.
— Ну, что сразу кипятиться? — бормотала я себе под нос. — Неужели просто нельзя сказать, куда мы идем? Почему меня все время тащат куда-то и держат в неизвестности?
Впереди перед нами появилась арка. Я, насколько было возможно, устроила прорезь на лице удобнее и с интересом смотрела, как через эту самую арку снуют туда-сюда женщины в таких же одеяниях, как мы.
Халифа, не замедляя темпа, шла прямиком туда. Снова послышались голоса. Причем здесь было более отчетливо слышно, что говоров много и языков, скорее всего, множество, и из-за этого они сливаются в монотонный звук.
Женщина зашла в проход. Я последовала за ней.
— Красавица, смотри, какие у меня ткани! Не проходи мимо! — тут же послышался слева голос торговца.
Я на миг замедлила шаг, но сзади меня подтолкнули в спину. Охранник, что следовал за нами, ни на миг не выпускал ситуацию из-под контроля, и лишь только поэтому мы поспевали за Халифой, которая лавировала средь снующего народа, как рыба в воде.
— Не отставай, госпожа.
А у меня не получалось не отставать. Это чертова ткань сковывала движения и не давала делать широкий шаг. Мне даже не представлялось случая осмотреться вокруг. И я не могла понять, что так гонит Халифу бежать вперед.
Наконец-то я увидела застывшую впереди спину кальфе, но меня привлекла не только ее спина. Я немного притормозила. Оглянулась. Оказывается, впереди была нескончаемая шеренга спин. И чем ближе я подходила, тем четче понимала, что эти люди окружили что-то и смотрят. Мне стало не по себе, и подходить расхотелось. Но я понимала, что деваться-то мне и некуда вовсе, и еще это мерзкое любопытство, которое поднимается из глубины и, как щупальца осьминога, пытается присосаться и вылезти наружу. И противостоять, самое главное, ему очень сложно, и я делаю шаг ближе к Халифе. Подхожу вплотную и выглядываю через плечо.
Передо мною простиралась необъятная выемка в земле. Будто хотели вырыть бассейн, потом передумали и, сделав посредине возвышение типа помоста, стали проводить здесь показы. Именно сейчас тут и был показ.
— Сегодня здесь праздник, — шепчет мне на ухо кальфе. — Смотри, — она незаметным жестом указывает мне в правую сторону, и я замечаю, что там, на возвышенности, стоят четыре трона. Один из них пустует, но вот три заняты. — Это правители соседних земель. Они каждый год приезжают именно в этот день в Адамаск, так как здесь собираются все купцы с разных уголков наших необъятных земель, и пробудут здесь примерно семь дней.