Я отрицательно покачала головой.
— Потому что ты — единственная нимфа, что выжила после ночи с Шейхом.
Мои глаза расширились до такой степени, что мне стало больно. Сердце в груди заколотилось так быстро, что я прижала ладонь к груди, чтобы хоть как-то замедлить его стук.
— Что значит, единственная? — прошептала я пересохшими вмиг губами. — Что, были еще?
Кальфе опустила глаза.
— И не одна, — женщина хотела продолжить, но настойчивый стук в дверь заставил нас обеих застыть на кровати.
Дверь открылась, и на пороге появилась служанка.
— Кальфе, вас требует к себе Господин, — она поклонилась и вышла, неплотно прикрыв за собой дверь.
Я смотрела на нее глазами, в которых, наверное, застыл ужас.
— Я скоро вернусь, — пообещала женщина и быстрым шагом направилась к двери.
Я же так и осталась сидеть ни живая ни мертвая, не могла до сих пор принять и поверить в то, что сейчас что мне рассказала Халифа. Неужели это все имеет место быть? А как же здравый смысл? Куда я вляпалась, куда попала?
«Глубоко дышать, глубоко дышать, — успокаивала я себя. — Ты просто слишком взбудоражена этой сказкой. Ты же уже была с Хамасом, ничего плохого он тебе не сделал».
Я вспомнила, с каким вожделением смотрел на меня полумужчина-полузверь. Хотя, если бы не его рога, был бы вполне ничего, не такой уж и зверь. А сердце тем временем не успокаивалось, билось о ребра так часто и так сильно, что стало больно дышать. Этот взгляд будто прожигал меня через время, выворачивал наизнанку душу, заставляя чувствовать себя рабыней, и все мое существо противилось этому чувству, не желало подчиняться Господину.
Я сильно замотала головой, зажала виски пальцами и начала медленно массажировать.
«Может, посмотреть покупки?» — мысленно пыталась я заговорить себя посторонними делами. Ведь так и не разобрала ничего.
Я опустила ноги на мягкий ковер, тут же почувствовав внутренне наслаждение от соприкосновения с прохладным ворсом. Потопталась немного и влезла в остроносые тапочки.
Узлы так же лежали в углу и ждали моего участия в их разборе. Взяв самый маленький, я подтащила его к кровати, развязала крепкий узел, и ткань выпустила на свет то, что было внутри. Я улыбнулась и сказала про Халифу пару ласковых слов. Если бы не ее оплошность, я скупила бы на базаре намного больше вещей. Мои руки выудили из кучи прозрачную белую органзу. Юбка была длинною в пол. Без разрезов, но с широким набедренным поясом, расшитым драгоценными камнями, а по кромке снизу на поясе позвякивали стальные монетки. Лиф был идентичен поясу — украшен теми же камнями и по краю с мелкими монетками. Я потрясла одежду в руке, и она мелодично зазвенела. Я сделала глубокий вдох. Все это я купила специально, чтобы продемонстрировать Хамасу, но тогда еще не знала, что мой любовник, или нет, мой господин — такой страшный человек. Так же на ткани лежали браслеты, широкие, расписанные золотыми нитями, которые надевались на запястье, и тонкие, что змейкой овевали предплечье. Я все это аккуратно разложила на кровати. Оглядела комнату.
«Нда, — постучала по подбородку указательным пальцем, — нужно будет придумать себе шкаф».
Пошла за другим узлом и услышала, как скрипнула дверь. В комнату, побледневшая и словно с выцветшими глазами, зашла Халифа. У меня засосало под ложечкой.
— Что случилось? — не удержалась я.
— Сегодня тебя вечером хочет видеть Шейх, — с надрывом проговорила она.
А у меня все заледенело внутри то ли от страха, то ли от предвкушения. Я медленно опустилась на узел, что тащила за собой.
— Пойдем, тебе нужно привести себя в надлежащий вид, — Халифа протянула руку, и я, словно утопающий, схватилась за ее ладонь.