Но в положении, в котором они сейчас оба находились, было довольно неудобно — рука дракона очень быстро устала.
Поэтому, опрокинув девушку на спину и нависнув сверху (при этом он отпустил ладонь девушки на своем члене и та мгновенно обвилась вокруг его плеч, притянув к себе), дракон продолжил ласкать ее уже в такой позе. Между прочим, вполне неплохой — вид распластанной под ним девушки, с откинутой назад головой, с топорщащей вверх грудью был очень мил и сладострастен.
Каждую секунду Айнэ всхлипывала и дергалась. Ее бедра то и дело вздымались вверх, явно пытаясь усилились ощущение трения между своих ног, и дракон чутко отзывался на это движение, все ускоряя и ускоряя темп своей дергающей в шортиках руки.
И, боги! Какое же это было облегчение — почувствовать наконец, как особая, невероятно сильная судорога проходится по ногам и бедрам девушки, и как она выгибается, да так сильно, что упирается в землю плечами и головой. Сначала Айнэ пораженно распахнула свои глаза, а потом крепко зажмурилась и закричала.
После, будто лишившись всех сил и костей в своей теле, она опала и широко раскрыла свой рот, судорожно пытаясь вобрать воздуха.
Наклонившись к ее лицу, дракон тоже жадно вздохнул, всем телом чувствуя потрясающе вкусную энергию, ниточками потянувшуюся к нему. Ее было не так уж и много, но каждый глоток был свеж и возбуждающе сладок.
Настолько возбуждающе, что, обхватив свой дергающий от нетерпения член ладонью, влажной от соков кончившей девушка, и всего пару раз дернув по плоти, он сам излился несколькими толчками густым и вязким семенем, которое испачкало и выпростанный низ женской рубашки, и темные брючки, и ткань пледа.
Отпустив его плечи, рука Айнэ безвольно легла около ее лица, а сама девушка снова дернулась и простонала от очередной сладкой судороги. По-прежнему ошеломленная, она словно потерялась в необыкновенных ощущениях и эмоциях и лишь шумно дышала, не чувствуя в себе ни сил, ни возможности очнуться от странного и сладкого морока, полностью окутавшего ее.
Ирравэль, тоже откинувшись, тоже с удовольствием прикрыл глаза, рассеянно поглаживая постепенно обмякающий член, но продолжая чутко прислушиваться к утихающим женским всхлипам и постепенно восстанавливающему дыханию.
Но ограничится ли он этим?
О, нет! Ни в коем случае!
Сейчас они с принцессой переведут дыхание, немного отдохнут, и дракон продолжит их чувственную и страстную игру, к которой, он не сомневался, у Айнэ определенно есть талант.
Домой они вернулись лишь вечером. Принцесса чувствовала себя уставшей и разбитой, но почему-то глупо улыбалась, как ни старалась этого скрыть. Чтобы она не вывалилась из седла, дракон посадил ее перед собой и буквально положил ее тело на свое, крепко обнимал за талию и прижимая к себе. Иногда мужчина прикасался губами к чувственной коже ее шеи или затылка, или игриво прикусывал мочку уха. И от этих прикосновений Айнэ буквально подкидывало вверх, внизу живота жгутом стягивались немного болезненные ощущения, а соски чувственно покалывало.
Определенно, Ирравэль все это подмечал и улавливал и потому то и дело самодовольно хмыкал. А потом беспечным тоном спрашивал:
— Вы себя хорошо чувствуете, принцесса? Вас что-то беспокоит?
За такие шутки девушке очень хотелось его стукнуть. Или ответить что-нибудь едкое. Но почему-то она совершенно не злилась на дракона, потому что то удовольсвтие, которая она пережила на берегу маленького озера, окруженного плакучими ивами и тоненькими молодыми березками, словно превратили ее в нечто желеподобное и совершенно безвольное.
Ее только неприятно колол тот факт, что все те безобразия, что устроил с ней дракон, произошли под открытым небом… практически на голой земле… на воздухе…
Совершенный и абсолютный разврат!
Да, вокруг не было ни души. Здесь не откуда было взяться крестьянам или охотникам. Или даже путешественникам — они забрались очень далеко и от дороги, и от заросших троп.
Но это все равно не оправдывает в ее глазах дракона! Если сам он настолько безнравственное существо, не надо этому же учить и ее!
И все же…
Она все равно не могла на него злиться. Ей даже пришлось признаться, что в ласках и постельных утехах на лоне природы была своеобразная… прелесть. Острая, невероятно смущающая, но и одновременно возбуждающая и придающая особую пикантность, прелесть.
Всю дорогу до драконьего особняка бедную девушку мучали сладкие переживания и ощущения. Она то и дело непроизвольно воспроизводила в своей памяти некоторые детали их отдыха на озере. Нельзя сказать, что они прям-таки отличались разнообразием, но в выдумке им отказать было сложно…