— Эд, если в твоем корпусе нет места, я и не стану навязываться или же настаивать. В конце концов, ты сам предложил мне перейти к тебе. Ладно, не забивай голову. Найду, куда устроиться.
— Да подожди ты! — выдает парень, когда я уже хочу отключиться. — Как в огромном корпусе не может быть места, Ир? Я вовсе не из-за этого говорил. Уже решил все. Но на работу ты выйдешь через две недели. Как ты и догадывалась. Стас говорит, что ты должна отработать пятнадцать дней. Прости, тут я...
— Поняла, — перебиваю. — Я тебя прекрасно поняла, Эд. Спасибо.
Все-таки вырубаю звонок и ложусь на диван, свернувшись комочком. Хочется просто закрыть глаза, а через некоторое время проснуться и не думать о том, что произошло между мной и Авериным. Господи, как стереть свою память? Как не думать о нем и его скорой свадьбе?
Мало мне унижений с его стороны, так он хочет причинять мне боль еще целых пятнадцать дней!
Поспать мне не удается. Я иду на кухню и варю себе кофе. Раньше спиртное действовало на меня иначе — я проваливалась в сон моментально, едва голова касалась подушки. Но сейчас слишком много мыслей, которые не то что нормально соображать, они еще и дышать полной грудью не дают.
Нахожу бумагу, которую передала мне Валентина Ивановна. Как бы это глупо ни выглядело, я набираю номер той самой женщины. Сажусь на стул, жду, когда длинные гудки закончатся, и слышу ответ.
— Алло, — доносится мягкий голос. — Алло. Ирина?
Господи, что происходит? Как она поняла, что это я?!
— Добрый вечер. Простите, я вашего имени не знаю.
— Ирочка, меня зовут Надежда Станиславовна. Можешь просто называть Надей. Я буду безумно рада.
— Хорошо, Надя. Но я все равно не знаю, кто вы. Зачем я вам понадобилась?
— Ира, я мама Стаса. Мне необходимо с тобой поговорить. Желательно лицом к лицу, а не по телефону. Потому что так ты не увидишь мою искренность.
Сердце екает в груди. Сглатываю, прижимая пальцы к виску. Потираю переносицу.
Боже мой... Кажется, этот бесконечный день никогда не закончится.
— Я не думаю, что нам есть о чем говорить. Все, что надо было, рассказал мне ваш муж, Надежда Станиславовна, — говорю я холодным тоном.
— Ах! Значит, все-таки он опять за свое, — слышу глубокий вздох. — Нет, Ирочка. Я не стану говорить тебе то, что умудрился сказать мой супруг. Его нет дома. Я могу прямо сейчас попросить водителя отвезти меня к тебе. И как раз мы с тобой пообщаемся по душам. Ты не против?
— Два часа ночи, — напоминаю я. — Послушайте, ваш сын скоро женится. Между нами было что-то, но оно уже закончилось. Потому что он выбрал другую. Если вы считаете, что я потом, после его свадьбы, буду сохранять с ним отношения, то вы глубоко ошибаетесь. Я и работать там не стану, поверьте моим словам.
— Ирин, — вдруг голос женщины становится твердым. — Я не позволю никому ломать жизнь моему сыну. Поэтому мы завтра с тобой встретимся. Пожалуйста, не отказывайся. Ближе к вечеру, например, когда ты освободишься, окей? Я буду ждать твоего звонка. Иначе я сама приеду к тебе.
Глава 9
Что сказать? Я в шоке, и, кажется, это становится моим постоянным состоянием, которое меня начинает пугать.
Наконец-то мой организм стал требовать покоя, и я, почистив зубы, падаю на кровать.
Суббота — мой любимейший день недели. Я сплю. Я высыпаюсь, а потом чувствую себя потрясающе.
Мне удается до половины одиннадцатого проваляться в постели. Я никуда не тороплюсь. Медленно бреду на кухню. Заправляю кофемашину всем необходимым, пока аромат охватывает пространство, поджариваю тосты до румяной корочки, готовлю поднос и ухожу в гостиную, где включаю мой любимый канал, связанный с приготовлением еды.
Под рукой на тумбочке рядом с диваном лежит блокнот, наполовину исписанный понравившимися рецептами. Туда я записываю вновь кое-что вкусное и продолжаю наблюдать за битвой поваров в гастрономе.
Мне звонит мама, мы недолго говорим с ней, а когда собираемся прощаться, она ставит на громкую, и еще пятнадцать минут мы обсуждаем покупку небольшой дачи.
У них есть кое-какие сбережения. И мама хочет летом ковыряться в огороде. К тому же им просто необходимо место где-то далеко от города, чтобы порой почувствовать себя свободными и надышаться кислородом. Наших денег может хватить только на что-то в ста километрах.
Я понимаю их рвение к этой покупке, но думаю, что они устанут от такого вечного мотания. С другой стороны, порой в пробке столько же проводишь времени.
— Вы ведь хотели отдохнуть нормально.
— Мы просто подумали, что деньги разойдутся, а покупка дачи — это что-то ценное и надолго.
— Я понимаю. И знаете, вам стоит это сделать, — улыбаюсь в камеру. — Если это то, что сделает вас счастливыми, значит, так и быть. А мы с Аней вас в любом случае поддержим. И отдохнуть можем поехать с палатками на озеро.
— И мы так подумали.
Прощаемся на теплой ноте, и я снова ощущаю тот прилив сил, когда наша обоюдная любовь друг к другу помогает дышать.
Отключаю вызов и замечаю на телефоне непрочитанное сообщение.
Открываю его и, прочитав, понимаю, что с этим нужно что-то сделать.
«Ира, я могу быть настойчивой. И знаешь, сейчас особенно должна быть такой. Это просто встреча. Просто разговор по душам. Ничего большего — я обещаю. Пойми, что это важно. И очень адеюсь, что и для тебя тоже».
Прочитываю его несколько раз и недоумеваю.
Сначала отец его, теперь мать. Что вообще происходит с этим дурацким миром?
Я бегу дальше, они, наоборот, все ближе. Еще и Стас заупрямился. Какого черта?
Какие две недели отработки? Его невеста начнет меня задирать, но я же молчать не планирую. Это тогда я была ошеломлена и потеряна, но теперь я чувствую, что любая стычка может закончиться хорошим таким словцом.
Или он хочет, чтобы я за него боролась? Хочет игры?
Да только черта с два он угадал. Любовь к нему и уважение к себе — вещи разные.
Настроение, подобно секундной стрелке, утекает вниз.
Но я пишу ей ответ и убираю телефон подальше.
«Хорошо. Давайте в семь вечера. Место выбирайте сами».
Как только пропущенная наполовину передача заканчивается, я принимаюсь за обед.
Овощной суп кипит, и меня начинают бомбить звонками проснувшиеся гулены.
Мы создаем групповой звонок и тяжко вздыхаем.
Гулкое «алло» протягивается очень долгим вздохом. Благо, я не пила так много, как они, и потому мое хорошее самочувствие — почти оскорбление для подруг.
— Блин, напомните мне об этом дне, когда мы в следующий раз пойдем в клуб, — бормочет Таня, чем-то шумя у себя в квартире.
— Ну-ну… Ты скажешь, что «в этот раз я буду думать головой», и пойдешь по тому же пути. Знаем, проходили, — смеясь, подстегиваю ее.
— Ты коварная и бесчувственная. Лучше бы привезла мне таблетку от головы и минералки.
— Наташа ближе к тебе, так что…
— Наташа вне зоны действия, — откликается упомянутая девушка. — И вообще, давай ты к нам обеим заскочишь, раз уж ты вся такая здоровая.
— Погоди, Нат, она нам кое-что еще не рассказала, — заговорщически тянет Таня. — Тихушница такая, делает вид, что мы забыли.
— Точно-точно. Ирка, выкладывай.
И разом наступает тишина. А мне захотелось поорать. Да так, чтобы у нас всех мозги встали на место.
— Девочки, вот честно, подобные авантюры лучше не повторять. Он был пьян, пусть и доехали мы нормально. Но факт того, что человек под градусом, плохо на нем отражается.
— Он че-то сделал?
— Поцеловал. И вспоминать подробности не хочу. А главное, знаете что?
— Что?! — одновременно вопрошают.
— Когда я выскочила из тачки, увидела машину Стаса, и мне кажется, он испепелил и порвал меня на куски мысленно, потому что он все, блин, видел.
Начинаю стонать от не самых приятных мыслей, которые меня одолевали ночью, когда я забежала домой. А на том конце начинается праздник.
— Вы чего?
— Так ему и надо.