Для небольшой войны у него был другой, куда более примитивный, но не менее привлекательный сценарий. В нём он просто влетал в гущу битвы, геройски разил врага направо и налево, и никто не мог ему противостоять. Правда, мечты, услужливо рисуя этот красивый сценарий, не учитывали его полную боевую некомпетентность, а также игнорировали чрезвычайно высокую вероятность получения ранений, вероятно, даже смертельных. Брутальная реальность разворачивающейся у него на глазах стычки между караванщиками и чобанами немедленно указала ему на эти пробелы.
- Не дрейфь, Пискля, - свойски хлопнул его своей лапищей пацифист с шипастым моргенштерном через плечо. - Держись за мной, и всё будет хорошо.
- Я... я заплачу вам полную сумму, только, пожалуйста, давайте, мы сбежим отсюда!
- Никто! - отчеканил Женерал громовым голосом, и Олег Олегыч содрогнулся всем телом, - Никто не сможет обвинить меня в том, что я не выполнил контракт! Ты хотел войну, ты хотел в ней участвовать, ты хотел победить. Сейчас мы тебе всё это предоставим, - И, обратив на него всю мощь своего сурово-решительного взгляда, Женерал приказал: - Вперёд!
И случилось неизбежное - не в силах сопротивляться приказу, произнесённому этим непререкаемо-властным голосом, Олег Олегыч, как зачарованный, выхватил свою тонкую шпажку и с бешеным криком рванул вперёд, прямо в гущу свалки.
И всё завертелось у него перед глазами.
Где-то справа страшно лязгал оружием войноман Лёва, где-то слева крушил мечом и моргенштерном пацифист Миробор, деморализовывал противника своим видом Псих, шнырял в тылах врага солдат неудачи Лаки, а Бурый забрасывал всех своими вонючими склянками. Шум боя время от времени перекрывал звучный, глубокий голос Женерала, вселяющий в своих солдат абсолютную уверенность в победе.
Оглушённый этим голосом и запалом битвы, Олег Олегыч не знал, сколько прошло времени. Когда он очнулся, чобаны в ужасе разбегались, на земле лежали тела людей и скота, а гишлаки обоих племён, и алифов, и хамза, горели.
Караванщики в гербах родного города с трудом переводили дыхание и рукоплескали неожиданным спасителям.
- Неужели это всё - мы? - растерянно спросил Олег Олегыч, оглядывая картину разрушения.
Члены Комманды Ню молча кивнули в ответ.
- Но... зачем же мы это всё, а? - жалобно протянул Олег Олегыч, не в силах отвести взгляд от разрушенных домов и застывших тел. Ему было скучно, его богатые друзья развлекались экстримом, и ему захотелось тоже попробовать чего-нибудь этакого. Он думал о небольшой победной войне, только и всего. Он думал о красивой военной форме и о параде после войны, о медалях и славе героя. Он почему-то не думал о том, что всему этому будет предшествовать.
Он не думал...
Олег Олегыча стошнило.
- Война, - равнодушно пожал Женерал плечами.
* * *
Хотя Олег Олегыч и не помнил подробностей самой битвы, он был твёрдо уверен, что с него хватит. Он получил сполна экстрима и более чем достаточно впечатлений, чтобы долго делиться рассказами со своими богатыми и успешными... э-э... друзьями.
Обратно Комманда Ню и Олег Олегыч возвращались вместе с караваном, под давлением чрезвычайных обстоятельств прервавшим свою дипломатическую миссию в Тюргостан.
По возвращении в город караванщики вмиг разнесли подробности случившегося.
Олег Олегыч Писклявский был награждён орденом за мужество, проявленное в битве с врагом, и, внезапно заделавшись героем, был избран, практически без его участия, в Сенат, ранее не желавший иметь дело с безобразно богатым продавцом окаменелых драконьих лепёшек.
Комманда Ню без задержек получила обещанный десятикратный гонорар. От себя новоиспечённый сенатор добавил Женералу персональный сюрприз: надавив на одну группу наёмников, он принудил их самораспуститься, освободив, таким образом, в реестре новую букву. Правда, не знаменитую Альфу и не популярную Дельту. Теперь бывшая Комманда Ню стала называться Коммандой Хи.
Женерал был почти счастлив.
Воодушевлённый убедительной победой, Сенат посчитал, что агрессию зарвавшихся кочевников-тюргов нельзя оставлять безнаказанной и что нужно показать этим дикарям их место. Открылись призывные пункты, начали формироваться армейские подразделения.
В это же время жители разорённых гишлаков алиф и хамза дошли до Тюргостана. Хотя гордые кочевые племена в мирное время не признавали единой государственности и упоённо враждовали друг с другом за пастбища, в час беды все они подтягивались в единственный город тюргов и объединялись против общего врага. Вот и сейчас обострённое чувство собственного достоинства не позволяло кочевникам забыть ничем не спровоцированное нападение соседнего государства.