- О вечном! - фыркнул владелец писарни. - Я не на вечном деньги делаю. - Бросил секретарю рукопись "Проступка и возмездия" и приказал: - Больше не копировать!
Придя в себя после очередного писарного приступа, Маша обречённо взглянула на рукопись. "Мануэло" - гласило название. Неужели - опять неотличимая от дюжины других преступная история? Неужели опять - жечь?
Нет, на этот раз всё оказалось иначе. Маша с увлечением прочитала о девушке-цыганке с удивительным голосом, выступавшей в лучших музыкальных салонах, и о непростой истории её любви. Удовлетворённо улыбнулась и понесла рукопись в писарню.
Господин Завирайло-Охлобан удивил её тем, что на этот раз взялся рукопись читать.
- А то приносят тут всякую муть, - пояснил он, поймав недоумённый взгляд девушки. - Приходится проверять.
Дочитав, сморщил свой солидный нос и недовольно спросил:
- А что, преступных историй нет?
- Нет, - твёрдо ответила Маша.
- Ну, ладно, сойдёт, - дал добро владелец писарни, и девушка с облегчением вздохнула: впервые после истории про ожившего мертвеца ей не будет стыдно за то, что копируется под её именем.
То, чего Хроники боялся больше всего, случилось - поток книг нёсся с такой скоростью и силой, что увлечённого им Хроники приложило о косяк двери между мирами, и он на миг потерял сознание.
А когда очнулся, обнаружил, что он уже в реальности.
И не в своём единственном, предназначенном ему судьбой авторе, а в безграмотном золотаре, словарный запас которого едва ли достигал сотни слов, половина из которых - нецензурные.
Грандиозные события великих империй, высокие башни неприступных крепостей, бесчисленные штандарты огромных армий, сложные интриги и зловещие козни, яркие подвиги и подлые предательства погибали, не получив ни малейшего шанса попасть на бумагу.
Если бы Хроники-не-рождённых-миров мог завыть как волк, он бы непременно взвыл. Но у него не было горла - у Хроники были только слова. Слова, которые некому было записать.
И бесконечное отчаяние погибающей книги вырвалось наружу недоумённым восклицанием насквозь пропахшего канализацией золотаря:
- Ядрёный вошь, какого хна?
Жена лекаря-амуролога ожидала от супруга возмущений и криков, но в кабинете царила тишина, и она, не выдержав, на цыпочках подошла к двери и немного её приоткрыла.
Лексан Паныч сидел за столом и сосредоточенно водил пером по странице. На углу стола лежала нетронутая стопка исписанных листов.
- Не может быть! - воскликнула поражённая супруга. - Я же сожгла твою рукопись!
Лексан Паныч поднял на жену пылающий неукротимым пожаром взгляд и тихо, но очень торжественно сказал:
- Она не горит.
Небывалица девятая - Красавица и спящее чудовище
Когда распорядитель замка объявил, что в городе появились незнакомцы и испрашивают аудиенции, молодой барон на миг даже растерялся.
Незнакомцев в округе не объявлялось уже очень давно. Прежде, когда в их краях только началась вечная зима, сюда часто съезжались рыцари, герои и проходимцы. Привлечённые обещанной наградой, они пытались разбудить спящее чудовище, из-за которого округу сковало холодами, и завоевать обещанное серебро. Ни один не преуспел.
С годами охотников попытаться разбудить чудовище становилось всё меньше - несмотря на то, что обещанную серебром награду отчаявшийся батюшка Ингара заменил на золото и добавил затем в придачу руку младшей дочери.
Меньше становилось и местных жителей. Смирившись с тем, что раз наступившая зима останется теперь тут навеки, люди снимались с насиженных мест и уезжали в те края, где зиму по-прежнему сменяло лето.
Батюшка костерил предателей на чём свет стоит, а вот Ингар их не винил. На мёрзлой земле ничего не вырастить, торговать нечем, есть нечего, того и гляди все леса скоро на дрова переведут. Зачем же тут оставаться? Потому что родина? Что ж, правда, родина - это святое, родина - она одна. Но и жизнь одна. И хочется прожить её в радости и тепле, а не в холоде и борьбе...
Ингар и сам хотел её прожить по-другому. Сам одно время втайне подумывал уехать. Но пять лет назад отца неожиданно свалила жестокая инфлюэнца. А после похорон старший брат и наследник баронского титула заявил, что не собирается оставаться.
- Как ещё долг, братишка? - воскликнул он в ответ на замечание Ингара о том, что именно на нём теперь лежит ответственность за управление родовыми землями. - Кем тут править? Опустевшим городом и горсткой замёрзших людей? Ещё несколько лет, и здесь вообще никого не останется, кроме спящего чудовища. Зачем ждать?