Его сердитый настрой рассеялся, лицо стало почти нежным, когда он тихо сказал:
— Я понимаю тебя, куколка, но ты ничего не добьешься, и я не хочу, чтобы ты чего-то добилась. Мы вместе. К черту их.
— Нет, им это дерьмо с рук не сойдет.
— Айви, ты туда не пойдешь.
— Пойду, Грей.
— Нет, Айви.
— Да, Грей! — огрызнулась я. — Они сидели сложа руки и смотрели, как ты идешь ко дну. Это само по себе не круто, семейное наследие или нет, вы семья, и они должны заботиться о вас. Но дело в том, что ты шел ко дну, потому что заботился об их матери, и это абсолютно, на сто процентов неправильно. Они должны тебе по девяносто штук каждый, и я их получу.
— Ты не пойдешь в «Алиби», потому что это пустая трата времени. Я не возьму у них денег, — ответил он.
— Ничего страшного, их возьму я.
Его раздражение вернулось, прежде чем он сказал:
— Не возьмешь, Айви. Теперь у нас все в порядке. Ты об этом позаботилась, обо мне и о бабушке тоже. Ты сделала достаточно. Мне не нужны их деньги.
— Все будет еще лучше, когда на твоем банковском счете будет двести семьдесят тысяч. Держу пари, ты сможешь использовать эти деньги, чтобы полностью погасить кредит и выбраться из-под этой ноши. И, кстати, — добавила я, — если, даст Бог, миссис Коди проживет дольше срока, за который я заплатила в доме престарелых, и они тоже внесут свой вклад.
— Это не их дело.
— Невозможно! — воскликнула я. — Они — семья.
— Айви, ты не пойдешь в «Алиби».
— Непременно пойду.
— Ни за что.
— Грей...
— Айви.
— Грей!
— Айви.
И вот мы здесь.
Надо сказать, я много лет была липовой девушкой Лэша и никогда с ним не ссорилась.
И я подумала, что в данный момент Грей должен это знать.
— Знаешь, я была липовой девушкой Лэша много лет, и мы никогда не ссорились. Прожив с тобой всего три дня, мы уже цапаемся.
Грей закрыл рот, его челюсть напряглась, глаза сверкнули, а затем мускул на его щеке дернулся. Наблюдая за этим, я поняла, что только что ляпнула, и что, хотя Лэш был геем, он провел со мной почти все семь лет, которых Грей был лишен, включая четыре года в его постели.
И я знала, что Грей прочувствовал это до глубины души.
Следовательно, я выставила себя полной идиоткой.
Дерьмо.
Я обдумывала, как все исправить и/или извиниться, когда Грей вскочил с места, обогнул угол стола и сдернул меня со стула в свои объятия.
Я напряглась, учитывая, что мне это показалось странным, и я понятия не имела, к чему это приведет, когда почувствовала, как его тело затряслось, и я откинула голову назад, чтобы посмотреть на него, когда он расхохотался.
Я моргнула.
Все еще смеясь, он кивнул и посмотрел на меня.
— Рад слышать, что ты так хорошо ладила со своим липовым парнем.
Он не сошел с ума.
И все же.
— Грей, с моей стороны гадко говорить такое, — тихо сказала я.
— Да?
— Да.
— Ты злилась?
— Ну, э-э... да.
— Айви, дорогуша, я мог бы позволить зависти овладеть мной по поводу того времени, что тот парень провел с тобой, и позволить этому дерьму разъедать меня изнутри, пока оно не просочится наружу и не коснется тебя. Вместо этого я решил чертовски радоваться тому, что ты нашла достойного мужчину, который присматривал за тобой, когда меня не было рядом. Как я понял, вы ладили также, как ладили лучшие друзья. Я знаю, что он парень, и, при взгляде на него, первым порывом хочется заявить о своих правах на тебя. Но он другой, и я должен это понять, потому что вы с ним друзья.
Теперь я вспомнила, почему любила Грея.
Но он еще не закончил.
— Более того, если бы ты с ним трахалась на самом деле, вы бы спорили. Никаких сомнений. Раз уж ты трахаешься со мной, куколка, приготовься, потому что у нас не может быть того, что у нас есть в постели, без того, чтобы часть этой страсти не проникла в жизнь. У тебя будет свое мнение, у меня — свое, они будут конфликтовать, мы будем отстаивать их. И до тех пор, пока мы каждую ночь будем ложиться спать в одну постель и, в конце концов, находить способ разобраться с нашим дерьмом, у нас все будет хорошо.
— Грей, но раньше мы не ссорились, — прошептала я.
Его лицо смягчилось от понимания, прежде чем он столь же ласковым голосом ответил: