Я покачала головой.
— Прошли годы, но я помню, потому что Кейси был напуган, сказав, что за ним следят, поэтому смотрела по сторонам и делала это изо всех сил. Я чувствую слежку и вижу хвост. Должно быть, было три-четыре утра. Площадь была пустой, бар закрыт. Нас никто не видел.
— Значит, они выдумали все это дерьмо.
— По всей видимости.
— Определенно, — ответил Грей. — Ты бы почувствовала, жизнь научила тебя читать людей, ситуации, и, куколка, как и все остальное, у тебя это хорошо получается. Из того, что ты мне сказала, я понял, что Прис — порядочный человек с дерьмовыми друзьями, и она слабая. Это тянулось так долго, что она предпочла довольствоваться тем, что у нее есть, чем пробовать что-то изменить. И тому, что она не могла смотреть тебе в глаза, была причина, не только потому, что она знает, какой Бадди мудак, это известно всем. Но и потому, что была замешана в этом деле.
— Значит, она знает, что они сделали, — прошептала я.
— Вероятно. — Грей не стал шептать.
— Тогда, мы должны поговорить с ней. — Теперь я тоже не шептала.
Он покачал головой.
— Нет? — спросила я.
— Нет, дорогая. Во-первых, слабая она или нет, она поступила хреново. Дело не в том, что она дрянная девчонка. Она испортила людям жизнь, их счастье. Зная, что с нами делают, она не должна была участвовать, или в какой-то момент за прошедшие семь лет открыть гребаный рот и обмолвиться мне хоть словом. Мы знаем друг друга со средней школы. Признайся она во всем, даже зная, что я разозлюсь, мы, по крайней мере, уладили бы все. Так что, если я стану с ней говорить, то могу потерять самообладание, а она не стоит таких эмоций. Во-вторых, если с ней поговоришь ты, то уже ты можешь потерять самообладание, про эмоции я уже упомянул. В-третьих, выясни мы правду, на Бадди Шарпе это никак не скажется. Он и так никому не нравится. Все знают, что наше расставание — его рук дело, он просто будет нравиться им меньше, а ему на это насрать. А вот проникновение на чужую территорию, взлом и порча имущества и отравление лошадей подмочат ему репутацию. Сомневаюсь, что все это повлечет за собой большой тюремный срок, но это незаконно, и банк не будет держать вице-президента с заведенным на него уголовным делом. Вот куда мы должны направить свою энергию, а не на Прис.
Если, судя по огню в его глазах, не к спокойному, то Грей вернулся к рациональному и логичному состоянию.
— Люди — отстой, — заявила я, Грей секунду смотрел на меня, а затем ухмыльнулся.
И вот оно. Спокойствие. Вернулось молниеносно.
Таков Грей.
— Да, так и есть, — согласился он.
— Ну, я не сказала тебе хорошей новости, твоя твердая, как сталь, бывшая танцовщица из Вегаса на словах надрала ей зад.
Его ухмылка превратилась в улыбку.
— Жаль, что я не видел.
— Я была потрясающей, — похвасталась я.
Его улыбка перешла в смех, сквозь который он приказал:
— Айви, иди сюда.
Я подошла к нему, и он меня обнял, а я обняла его.
Затем он опустил голову и поймал мой взгляд.
— Знаешь, что? — спросил он.
— Грей, я много чего знаю, хотя ты собираешься сказать мне нечто другое.
Грей снова ухмыльнулся, затем его взгляд стал нежным («почти» исчезло примерно полторы недели назад, после того, как я оплакала потерю той бабушки Мириам, которую знала, и теперь он всегда сразу становился нежным).
Затем Грей тихо сказал:
— Отец был прав.
— В чем?
— Хорошее приходит к тем, кто ждет.
Я перестала дышать, и в то же время у меня защипало в носу.
— Грей, — прошептала я.
Грей был не в настроении возиться с моими рыданиями, что стало понятно по его следующим словам:
— Детка, у меня полно работы, так что скажи, что любишь меня.
— Я люблю тебя.
Он снова ухмыльнулся, опустил голову, коснулся моих губ поцелуем, не задевая при этом козырьком бейсболки, затем поднял голову, стиснул в объятиях, развернулся и вышел через заднюю дверь кухни, чтобы заняться делами мачо-ковбоя с ранчо.
Я вздохнула.
Затем вышла из кухни, чтобы заняться делами стильной подружки ковбоя с ранчо.
*****
Кстати, Грей никогда его не пробовал, но ему понравился голубой сыр поверх жареного стейка.
Видите? Я полностью справлялась со статусом подружки фермера.
Полностью.
Глава 31
Семь
Четыре дня спустя...