— Иди сюда, — прорычал Грей.
Вынув член изо рта, но обхватив его рукой и сразу же начав ласкать, я повернула голову, поцеловала внутреннюю сторону его бедра, прежде чем посмотреть на Грея и прошептать:
— Малыш, я не закончила.
— Ты закончила.
— Еще чуть-чуть.
— Если продолжишь, Айви, я кончу тебе в рот. Ты знаешь, я кончаю в тебя, и под этим я не имею в виду твой рот. А теперь иди сюда.
Это было правдой. И при его словах я вдруг захотела, чтобы он был во мне.
Поэтому поползла вверх по его телу.
В комнате было темно. Я понятия не имела, который сейчас час. Грей разбудил меня руками, затем подключил рот, после чего уже я подключила руки и рот. За исключением того раза с веерами и трусиками со стразами, мы никогда такого не делали. Я приспособилась к режиму сна Грея так же легко, как приспособилась к Мустангу. Пару дней и все.
Но если Грею не спалось, я не собиралась жаловаться, раз он собирался справляться с бессонницей таким способом.
Я переместилась по его телу, он сдвинул ноги так, чтобы они оказались между моими, и я оседлала его. Одна его рука обвилась вокруг моей талии, двигая меня вниз, другая погрузилась в мои волосы, он приподнял бедра, наши губы соединились, мой язык скользнул ему в рот, а его — в мой.
О, да.
Затем он перекатил нас, не размыкая губ и тел, его бедра начали двигаться, быстро, жестко, глубоко.
О, да.
Он был почти на краю и намеревался утянуть меня за собой. Мне нравилось, когда он становился таким, — управляемым, на грани потери контроля, — и мне нравилось, что это я делала его таким.
Затем откуда-то издалека в ночной тишине я услышала звук, похожий на выстрел из дробовика.
Голова Грея взлетела вверх, на полсекунды он замер, затем выскользнул из меня, перекатился и спрыгнул с кровати, рявкнув:
— Бл*дь.
— Что это было? — прошептала я, хотя и так знала. Грей рассказал мне о спрятанном в конюшне дробовике.
— Айви, звони в 911, — приказал Грей, натягивая джинсы.
— Что?
— Звони в 911, — повторил Грей, наклоняясь и хватая свою футболку. В темноте я увидела, как его голова повернулась ко мне, и он продолжил: — Быстро.
Я резко вышла из шокового оцепенения, перекатилась к его тумбочке и схватила телефон.
Грей натянул ботинки и выбежал за дверь.
— Черт, черт, черт, — зашептала я, в темноте набирая номер, затем спрыгнула с кровати и начала искать ночную рубашку и трусики.
— 911, что у вас случилось?
— Это Айви Лару. Я на ранчо Коди, недалеко от пятьдесят седьмой улицы к западу от Мустанга. К нам кто-то проник.
Отвечая на вопросы оператора, я зажала телефон между ухом и плечом, натянула трусики, а затем неловко нацепила через голову коротенькую красную атласную ночнушку, когда увидела это.
Странное свечение, мерцающее в открытом окне.
Глядя на него, я моргнула, и тут до меня дошло, что означают этот оттенок и мерцание. Бросившись к окну, я увидела, что конюшня в огне.
— О Боже! — воскликнула я, обрывая речь оператора, и устремляясь обратно через комнату к джинсам. — Сообщите в пожарную службу. У нас горит конюшня. Там двадцать лошадей! Быстрее!
Затем, даже не выключив телефон, я бросила его на кровать, натянула джинсы, застегнула их, но не стала возиться с пуговицей. Выбежав из комнаты, спустилась по лестнице, устремилась на кухню к задней двери, где натянула резиновые сапоги на голые ноги. Затем выскочила во двор.
Я без колебаний бросилась через лужайку к горящему строению, даже когда увидела, как Грей вывел двух лошадей, хлопнул одну по крупу, и обе поскакали к открытому загону.
Грей заметил меня и, на бегу обратно в конюшню, крикнул:
— В дом!
А потом исчез в горящем здании!
Грей там.
Как и наши лошади.
Я кормила этих лошадей, поила, некоторые даже тыкались носом мне в шею.
И мой любимый мужчина, которого у меня отняли семь лет назад, тоже был там.
И вновь я не колебалась.
Вбежала в конюшню.
Языки пламени лизали все вокруг, и если бы я дала им шанс, они бы меня напугали.
Так что я не дала им такого шанса.
Было жарко, жарче, чем когда-либо мне доводилось испытать. Дым был густым. И один лишь треск горящего дерева приводил в оцепенение. Жар мог сжечь меня, дым — задушить, и только мысль об этом могла парализовать.
Так что я не думала.
Грей больше не выводил лошадей, он просто открывал стойла, вбегал в них и кричал: «Хей-йа!»
Как только он увидел меня, прорычал:
— Айви, убирайся отсюда!
Проигнорировав его, я бросилась через сарай и сделала то, что делал он. Отперла закрытое стойло, и, к счастью, лошадь помчалась в безопасное место, не дожидаясь, пока я на нее крикну. Затем снова в следующее стойло и в следующее. Лошадь в четвертом стойле, одна из тех, что была беременной, выпучив глаза и бешено ими вращая, жалась к стене, в панике поднимаясь на дыбы и молотя воздух передними копытами. Я вспомнила, как Грей учил меня ни в коем случае не находится позади лошади, а из-за ее передних копыт я никак не могла подступится к ней спереди, поэтому осторожно приблизилась к ней сбоку, положила руку ей на ребра, подталкивая в направлении выхода, шлепнула по крупу и, как Грей крикнула: «Хей-йа!»