Поэтому он оставил меня одну.
Поэтому с тем прикрытием, что у меня было, я удивилась, услышав шум приближающегося автомобиля, и когда повернула голову, выглядывая в боковое окно, удивилась еще больше, увидев направляющийся по дороге внедорожник без сопровождения пикапа. Меня удивил не сам направляющийся по дороге внедорожник, а тот факт, что он бы мне не знаком.
Сунув последнюю тарелку в посудомоечную машину, я закрыла дверцу, вытерла руки и направилась из кухни через коридор к парадной двери. Я стояла на крыльце, когда внедорожник остановился. Я заметила, как в поле зрения появился Сонни, его взгляд был прикован к внедорожнику, но он не приближался. Я не знала, странно это или нет.
Потом я увидела, как из машины вышла женщина.
Раньше она были блондинкой, и это все еще можно было видеть, но теперь волосы превратились в привлекательную смесь белого и серебристого с оттенками светло-серого. Длинные, распущенные локоны выглядели необузданно, не смотря на возраст. Они волнами ниспадали ей на плечи и спину, и, за исключением потускневшего цвета, напоминали мои.
На ней были джинсы, блузка, очень классная, но все же практичная, в которой она умудрялась выглядеть очень женственно и привлекательно. На ногах — потертые старые ковбойские сапоги. Я бы дала ей лет пятьдесят, может, чуть за пятьдесят, не могла определить точно. У нее была хорошая кожа, прекрасные черты лица, фигура подтянутая, но не худая, округлая, и ей явно повезло с генами. Может, она скрывала свой возраст, а может, всегда носила его естественно.
Она посмотрела на меня, повернула голову в сторону Сонни, затем снова на меня и направилась ко мне. Она не подошла к ступенькам, вместо этого остановилась у края крыльца в трех футах от меня, и всю дорогу не сводила с меня взгляда.
— Ты меня не знаешь, — начала она, прежде чем я успела ее поприветствовать, сказав то, что я и так знала. — Я Элеонора Коди.
У меня перехватило дыхание, когда я уставилась на мать Грея.
Я никогда ее не видела, даже на фото, она была начисто стерта из истории Коди. И я ни разу не видела эту женщину в городе, я бы ее запомнила. Неудивительно, потому что, несмотря на все, что произошло, я провела в Мустанге примерно четыре месяца. Я видела и встречался со многими людьми, но не со всеми.
Я заставила себя дышать, пока разум перебирал варианты действий.
И начала я с того, что представилась.
— Айви Лару.
Легкая улыбка заиграла на ее губах, и карие глаза быстро блеснули, когда она ответила:
— Я знаю.
Конечно, меня все знали. Будучи матерью Грея, она бы, однозначно, меня знала.
Я посмотрела на нее, затем перевела взгляд на Сонни, который не двигался, не выглядел так, будто собирался приблизиться, но и не уходил.
Присматривал за происходящим.
Мой взгляд вернулся к Элеоноре Коди.
— Не хотите войти? — предложила я, и это вызвало у нее еще одну легкую улыбку, на этот раз без огонька, но с намеком на печаль, и она покачала головой.
— Я не вижу грузовика Грея, видимо, его здесь нет, — ответила она. — Вернись он, ему не захочется, чтобы я находилась в его доме.
Ее печальной улыбке была причина, потому что это, определенно, было правдой.
— Да, но он ясно дал понять, что это мой дом, а я не возражаю, — тихо сказала я.
Она слегка наклонила голову и мгновение изучала меня.
Выпрямившись, сделала шаг вперед и предложила:
— Как насчет того, чтобы немного покачаться на качелях, а я отдохну на крыльце?
Хороший компромисс.
Я кивнула, подошла к качелям и села. Она приблизилась к крыльцу и устроилась на краешке, повернувшись всем телом к конюшне, но снова не отрывая от меня глаз.
— Как все и говорят, ты очень хорошенькая, крошка.
Мое сердце сжалось, потому что ее сын думал также и неоднократно говорил мне об этом.
— Спасибо, — прошептала я и улыбнулась. — Вы и сами очень симпатичная.
Она улыбнулась в ответ и оперлась рукой о крыльцо.
— Хотите выпить? Лимонада? Воды? — предложила я.
— Нет, Айви, но спасибо.
— Хорошо.
Ее взгляд переместился на конюшню, и я наклонилась вперед на качелях, чтобы заглянуть за дом. Сонни возвращался к работе.
— Грей в порядке?
Элеонора говорила тихо и осторожно, и я оглянулась на нее, видя, что ее глаза все еще устремлены на конюшню.
— Нет, — честно ответила я, и ее взгляд вернулся ко мне. — Он злится, чувствует угрозу, понимает, что я тоже в опасности, а его возможности настолько ограничены, что их не существует, поэтому он расстроен. Так что нет, с ним не все в порядке.