Смотрелось необычно, изысканно, классно, круто, стильно, под стать Колорадо.
Идеальная дубленка для стильной будущей жены мачо-ковбоя, владельца ранчо.
Открыв подарок, я надела дубленку, почувствовала кожей этот мягкий мех, он мне сразу понравился, и мои глаза обратились к Грею.
А потом я разрыдалась.
Грей, в свою очередь, расхохотался. Обнял меня, пока я ревела, и принялся делать несколько вещей одновременно: игнорировать мои слезы и продолжать раздавать подарки.
— Посмотрим, куколка, что мы имеем, — пробормотал он, врываясь в мои мысли. — Есть бывший заключенный и давно потерянный папочка моей женщины, чья улыбка меня немного пугает, и который храпит сейчас на моем диване. Бабушка из дома престарелых, которая тоже храпит. Мама, с которой мы начали общаться совсем недавно, и которая сейчас спит в гостевой комнате и, к счастью, не храпит. И в доме не осталось пива, потому что мои дяди выпили все до последней капли.
— Знаю, — прошептала я, — разве это не потрясающе?
Я увидела в лунном свете его ухмылку, но он сказал:
— Не люблю, когда дома нет пива.
— Завтра я съезжу в «Плэкс», — пообещала я.
— Знаю, что съездишь, моя женщина заботится обо мне, — прошептал он, и я счастливо вздохнула.
Да, я заботилась о нем. И мне это нравилось. Но еще мне нравилось знать, что он это замечал и, что это нравилось ему.
Он нежно сжал меня.
— Детка, ты хорошо провела Рождество?
Я прижалась к нему еще теснее.
— Да, милый.
— Хорошо, — пробормотал он.
— А ты?
— Лучше всех на свете, — ответил Грей.
О, да.
Да.
Я любила Грейсона Коди.
— Хорошо, — тихо сказала я.
Затем я опустила голову, придвинулась к нему и поцеловала его в грудь.
Прижавшись губами к его коже, я прошептала:
— Это была дикая поездка, и не могу сказать, что за эти годы я не пожалела, что не приняла другого решения. Но прямо сейчас, в этой постели с тобой, с нашей семьей в этом доме, с твоим кольцом на пальце, я рада, что много лет назад, стоя на тротуаре городской площади с тобой и Кейси, я впервые в жизни решила рискнуть.
Грей снова сжал меня, на этот раз так сильно, что я была вынуждена отстраниться от его груди, запрокинуть голову и посмотреть на него.
— Я тоже рад, Айви, охрененно, бл*дь, рад, что ты рискнула со мной.
Да, я любила Грейсона Коди.
Он опустил голову и прикоснулся своими губами к моим, легонько поцеловав, а затем не отрываясь от моих губ, приказал:
— Скажи, что любишь меня, Айви.
Я улыбнулась в его губы.
— Я люблю тебя, Грей.
Он улыбнулся мне в ответ.
Эпилог
Он и я. Мистер и миссис Коди
Пять с половиной месяцев спустя…
— Спасибо, Джеб, — тихо сказала я в трубку, устремив взгляд на конюшню, виднеющуюся за кухонным окном.
— Я подумал, вы с Греем захотите знать, Айви, — тихо ответил Джеб.
Я перевела дыхание, а затем спросила:
— Вы в порядке?
— Жена скучает по внучкам, — ответил он, говоря тем самым, что он тоже скучает. — Но она не скучает по головным болям. — Это означало, что по ним он тоже не скучал. Затем он заявил тоном, который показывал, что разговор неминуемо закончен: — Ладно. Кэндис велела мне передать тебе, чтобы ты спросила у Грея, придете ли вы с ним снова на ужин. Прошлый раз ей понравился. Как поговоришь с Греем, позвони ей, дай знать.
Я бы поговорила с Греем, но ему не слишком понравился наш последний ужин с Кэндис и Джебом Шарп. Он понял, что они пытались сделать, — извиниться за поведение своего сына, — поэтому вел себя, как хороший парень. Он их не винил. И все же ему это не понравилось.
— Хорошо. Берегите себя, Джеб, — попрощалась я.
— Ты тоже, Айви, — ответил он и повесил трубку.
Я отключила телефон и снова выглянула в окно.
Потом улыбнулась.
Подойдя к задней двери, я сунула ноги в ковбойские сапоги, хотя на мне была облегающая майка, обрезанные джинсовые шорты и носки. Я также сняла с крючка одну из потрепанных бейсболок Грея и натянула ее на голову, заправив волосы за уши.
Безумный образ ковбойши, но я знала, что он мне удался, когда впервые надела одну из бейсболок Грея с сапогами и шортами, а не побежала наверх за шлепанцами, чтобы выйти и поговорить с Греем, мне не удавалось донести свое сообщение целых полчаса. Потому что эти полчаса мы провели на сеновале, по большей части, голыми.