— Я не находил никакой записки, — прошептал он. — И та девушка была моей кузиной, Чандлер. Тогда она уезжала в Оберн. Вернулась на летние каникулы. Кроме Оди, она — единственная кузина, которая мне нравится. Черт, я ближе с ней, чем с Оди. Ближе, чем с кем-либо, кроме бабушки.
Каждое слово поражало меня, как удар, каждое несло в себе слишком много силы, и я не могла удержаться, чтобы не отшатнуться назад. Я наткнулась на стул и замерла.
— Ты должна была прийти ко мне, — тихо сказал Грей, но каждое слово весило, по меньшей мере, тонну.
Я не могла раздумывать над этим. Если бы я дала этим словам время, они бы меня раздавили.
Вместо этого я прошептала:
— Я оставила тебе записку.
Он покачал головой.
— Я был не в себе, когда ты исчезла. Искал тебя повсюду. Мы с Джейни поднялись наверх. Из комнаты все вынесли подчистую. Там ничего не осталось, кроме тех вещей, что ты позаимствовала у меня.
Сердце начало бешено колотиться, и что-то ползло в животе, разрывая меня изнутри, пытаясь выбраться.
— Неправда, — тихо сказала я. — Я собиралась в спешке. Оставила одежду. Книги. Обувь. Я же написала тебе, что вернусь.
— Айви, никакой записки не было. От тебя вообще ничего не осталось.
Теперь была моя очередь не слышать его.
— Я же написала тебе, что вернусь, — прошептала я, когда нечто прорвалась сквозь желудок, проникнув в тело, врываясь в мозг.
— Детка, никакой записки не было.
— Я же написала тебе, что вернусь, — повторила я таким тихим голосом, что почти не было слышно, потому что в этот момент все это поразило мое сознание.
То, что тогда произошло никак не укладывалось у меня в голове.
До этого момента.
Кейси.
И вся кислота, вытекающая из невидимый раны в желудке, пропитала организм, я больше не могла сдерживаться, поэтому повернулась и бросилась в ванную. Я больно ударилась о плитку, когда, поскользнувшись, упала на колени. Я едва успела поднять крышку унитаза, как меня вырвало.
Завтрака как не бывало.
От силы спазмов моя спина выгибалась и горбилась, но я могла блевать вечно и никогда не избавиться от всего этого.
Оно струилось по моим венам.
Оно было мной.
Рвота. Боль. Грязь.
Чертов Кейси.
Мой тупой, гребаный неудачник, придурок, паразит, мудак-братец.
— Айви, детка, Господи, ты пугаешь меня, — прошептал Грей совсем близко, поднимая мои волосы вверх. Я не могла вынести его прикосновения, поэтому отшатнулась.
Упав на задницу в угол, зажатая между стеной и ванной, я увидела, как Грей, присев у унитаза, начал придвигаться ко мне.
Я выбросила руку ладонью вперед и закричала:
— Не надо!
Он замер.
— Не надо, — захныкала я, опуская руку.
Осмотрев стену, я потянулась за полотенцем, стянула его с перил, прижала ко рту и телу, словно оно могло меня защитить.
Грей закрыл крышку унитаза, спустил воду, сел сверху и уперся локтями в колени, прежде чем взмолился:
— Куколка, поговори со мной.
— У него были деньги, — сказал я своим согнутым коленям, обхватив их одной рукой и прижимая ближе.
— Выбирайся из угла, милая, идем со мной. Поговорим в комнате.
Я не пошевелилась.
— У него были деньги. Много денег, — повторила я.
— Айви...
Мои глаза были прикованы к коленям.
— Я думала, он их украл. Теперь не знаю. Я не знаю, где он их взял.
Грей молчал.
— Он сказал, — продолжила я, — что за ним охотятся... за нами. Его сильно избили. Я видела. Но мы провели в бегах несколько месяцев. Он не суетился. Не просил денег. Не заставлял жульничать. Я порылась в его вещах и нашла деньги. Но решила, что он их украл.
— Детка, прошу, позволь мне подойти к тебе и поднять с пола.
Я проигнорировала его.
— Я никогда их не видела. Он сказал, что они следили за нами, но я умела распознавать «хвост». У меня это получалось лучше, чем у него. Он вел себя странно. Все время был со мной. Никогда не оставлял одну. Никогда. Не подпускал к телефону. Постоянно был каким-то дерганым. Боже, таким чертовски нервным. Это меня пугало.
— Ладно, Айви, я иду к тебе.
Я продолжала игнорировать его, даже когда мой зад внезапно оторвали от пола, его место занял зад Грея, а я оказалась у него на коленях.
Я прижала полотенце ко рту, посмотрела ему в глаза и продолжила шепотом:
— С ним что-то было не так.
— Да, — прошептал в ответ Грей, прижимая меня к себе, не сводя с меня глаз, его лицо выражало явную озабоченность, когда он пристально смотрел на меня.