Я мрачным взглядом проводила исчезающих в переходе студентов.
В результате отдыхать я отправилась только после эмоционального монолога ректора на тему «Чтоб вас». Сначала досталось отбывшим драконам. Зарий прочувственно прошелся по всей их генной цепи. Потом он сфокусировался на Оли. Вряд ли де Расмус когда-нибудь получал столь яркую характеристику своих поступков. Мужчина то краснел, то бледнел, а я сопровождала каждый выпад ректора кивком. Была б возможность вставить в экспрессию Зария хоть слово, я бы ещё и поддакивала. И про некомпетентность и безответственность. Когда очередь дошла до меня, я уже мысленно попрощалась с мороженым и родными. Но ректор скупо выразил благодарность за бдительность и отпустил с миром.
Но покой мне только снится. Возле двери в обнимку с Кешей сидела Ванда. При моем появлении оба вскочили. Питомец от радости, подруга от волнения.
- Боже мой! – дриада обошла меня и чуть не столкнулась с Кешей, двигающимся противоположным курсом. – Что с тобой случилось?! Почему ты такая грязная?!
- Де Расмус в стенку вмял, – созналась я с тяжелым вздохом.
Ванда набрала воздуха в грудь и выдала скороговоркой «ах он…». Мда, Оли сегодня просто любимец судьбы. Интересно, а он от икоты не захлебнется? Хотелось бы…
Я автоматически опустила руку на загривок Кеши и рассеянно перебирала пальцами шелковистую шерсть. Мы, дриады (даже темные), очень чувствительные. Да-да, смешно, но это так. И сейчас нервная встряска не прошла бесследно. Ноги подгибались, голова раскалывалась, в горле першило. А от успокаивающего настоя меня отделяет закрытая дверь.
- А что ты тут сидишь? – удивилась я.
- У тебя замок сломался. Вон даже Кешу не пустил. – Дриада носком ноги поддала по деревянной преграде. Судя по вмятине на туфлях, уже не в первый раз.
Я толкнула дверь. Легкий щелчок механизма отчетливо был слышен, но она не сдалась. Да когда этот день кончится?!
Не все преподаватели могут создавать порталы, особенно такие замученные, как я. Дриады вообще перемещения в пространстве недолюбливают – уж чрезмерно много лишних затрат энергии приходится вкладывать. Я их использую только в случае ЧП. Вот, например, если лечь спать, а дверь не открывается.
Я шагнула в марево искаженного пространства и вышла… на том же месте. Ванда встретила меня с угрюмым лицом.
- Угу, я тоже пыталась. Эффекта ноль.
- Завтра обязательно пойду к целителям, - решила я. – Пускай мою ауру посмотрят. Такое ощущение, что на меня наслали порчу!
Ванда хихикнула. Проклясть студенты пытались регулярно, но против моих генов тягаться бесполезно. Как и у любой темной, у меня своего рода иммунитет к негативному воздействию. Точнее, аура сама себя чистить начинает при попадании в нее инородных тел. Так что под проклятием я максимум буду до трех суток, да и то, практически не замечая его.
Мы с подругой помедитировали на запертую дверь. Второй раз за ночь лицезреть ректорское неглиже мне совсем не улыбалось. Идти спать к Ванде я тоже не могла. В последнее время она сильно увлеклась абстракционизмом, превратив всю комнату в сборник рисунков сумасшедшего. При взгляде на асимметричные узоры и аляповатые краски у меня начиналась морская болезнь. С другими преподавателями женского пола я дружбу не водила, держа подчеркнуто вежливую дистанцию.
Вариантов нет. Придется Оли потесниться. Только Кешу я попросила забрать Ванду.
Де Расмус восторженным от новости о соседстве на остаток ночи не выглядел, но спорить не стал. Правда, попытался сплавить меня Ванде, но я ему посоветовала не лезть под руку и без того злой темной дриаде. После чего к нему ринулся обниматься кактус, единственное растение в комнате. Осчастливленный подушкой и пледом, Оли был самым наглым образом отправлен на кушетку, а я, скинув мантию, с довольной миной вытянулась на кровати.
Утро наступило неожиданно быстро. Только я прикрыла глаза, а уже солнце вовсю светит прямо в лицо. А ещё было очень жарко и неудобно лежать. Такое ощущение, что Кеша уснул мордочкой на моем бедре.
Стоп!
Я распахнула глаза. Вместо темно-синего балдахина над кроватью меня ослепил глянцево-белоснежный потолок. Скосив взгляд, я таки убедилась – нет у де Расмуса совести. Видимо, утром, вероломно, без предупреждения он захватил половину кровати. Еще оккупировал своей наглой конечностью мое бедро.
Кактус скромно стоял на подоконнике. Мелькнула мыслишка устроить де Расмусу экстремальную побудку, но сегодня с утра я была доброй. Точный пинок отправил мужчину в свободное падение на встречу с полом. Посадка ознаменовалась глухим ударом и отборной руганью.