- Рано, - рыжий решительно заграбастал сразу две плюшки, и, сложив их на манер бутерброда, отправил в рот. И как только челюсть не вывихнул? – А вот Зарию сказать можно. Даже нужно. У него шпионка под боком.
- В постели она у ректора, - очередной зевок скрыть не удалось. - И что еще будем делать?
Де Расмус отставил чашку и пристально взглянул на меня. Вот знаю – скажет гадость.
- Гарпия, только не ори, - не разочаровал он, – но мы сейчас пойдем спать. Вместе. В одну постель. – Пока я хлопала глазами и хватала ртом воздух, он неспешно продолжил: - Я четко помню все, что ты сказала. Но видишь, в чем проблема – я не согласен закончить отношения. Сейчас есть два варианта: либо ты прекращаешь дуться, и мы к обоюдному удовольствию проводим ночь, либо я подожду, когда твоя сущность прорвется сквозь уставший мозг, и опять же все закончится постелью.
- Слушай, ты! - зашипела на наглеца я. – Не воображай себе…
- Ничего не воображаю, – де Расмус встал и протянул мне руку. – Просто объясняю свою позицию.
- Но я этого так не спущу! – и приняла помощь.
Отбиться от совместного прибытия в столовую на завтрак мне не удалось. Де Расмус грозился приклеить мою кисть к своему локтю самым стойким клеем, если посмею вырываться. Что-то рыжий стал наглеть.
Завтрак грозил перерасти в скандал и без моего участия. За столом с нашими друзьями сидела та самая драконица, невеста де Расмуса. И когда Оли, подхватив поднос, направился прямо в эпицентр будущего представления, я малодушно попыталась сбежать. Мой маневр не остался без внимания. На завтрак меня тащили чуть ли не за шкирку.
- Пора прояснить один вопрос, - грозным тоном начал де Расмус после насильного умещения моего тельца на скамью. Ногами отбиваться мне не позволил этикет. – Ешша не моя невеста. И никогда ею не была.
Мы с Вандой удивленно переглянулись, а Хаши старательно начал разглядывать остатки каши в тарелке. Никак собрался погадать, выживет ли, если мы узнаем правду. Ведь дракон не мог быть не в курсе о невесте друга.
- И как это понимать? - поинтересовалась я у… Оли.
- Просто шутка, – всплеснула руками драконица и подарила мне широкую улыбку. – Розыгрыш!
Слов нет. Мы с подругой переглянулись и синхронно уставились на… Хаши. Дракон почувствовал, что дело пахнет мордобоем, и тут же выдал:
- Да не знал я! Сначала, по крайней мере, а потом забыл…
Ванда недобро так прищурилась:
- Дорогой, а не попить ли тебе травки для памяти? – И, похоже, не только для нее, судя по нежной улыбке.
Мы перевели взгляд на де Расмуса.
- Да я пытался сказать. Потом тоже забыл.
- И тебе травки для памяти, – прорычала я.
Мужчины сглотнули и скуксились. И мы вчетвером посмотрели на виновницу переполоха.
- А мне травки нельзя, – усмехнулась Ешша. - А шутку придумала не я, а Владыка. И ему травки тоже нельзя.
- А ваш визит утром к де Расмусу в комнату? – осторожно уточнила я. Объяснять, откуда я знаю про встречу, и где скрывалась в этот момент, совсем не хочется.
- Так надо же было отдать посылку. Только я слышала, как вы, Гарпия, носились по комнате и в шкафу постоянно шебуршили.
- Поклеп, – надулась я. – Это все моль.
А с чего Владыка решил поразвлечься за мой счет? Но просвещать на данную тему меня никто не собирался. Де Расмус коварно напомнил об остывающей еде и сам начал жевать за обе щеки. Конечно, можно надавить, но уж слишком непредсказуемо в последнее время развиваются события, а воевать на голодный желудок вредно.
Подождав, пока мы закончим трапезу, Ешша чинно представилась:
- Я Хранительница семьи Владыки Ешша Шинрашин. Младшая жена. Меня направили для урегулирования вопроса о размещении и обучении наших детей. Да и Оли ждал конфиденциальную посылочку, которую опасно доверять магическим путям.
Снова драконьи заморочки. Младшие жены, необремененные пока детьми, занимаются бытом. Чтобы избежать склок среди старших из-за мелочей типа цвета стен в спальнях и прочее. Грубо говоря, работают они экономками забесплатно.
А вот про посылку - это интересно. Что же такого мог прислать Владыка. А де Расмус только гневно глазами на драконицу сверкает. Ох, не будите во мне темную дриаду, а то умру от любопытства.
Мой нездоровый блеск в глазах не остался незамеченным. Рыжий тонко усмехнулся и, наклонившись к самому моему уху, жарко прошептал: