— Вова, блин, помолчи, — одергиваю подстрекателя, а тот хохочет только. — Ева, спустись, пожалуйста, упадешь, хуже будет потом. Рассказать тебе, какая реабилитация после перелома?
— Убери ее, я слезу.
— Ты спустись. Сядь хотя бы, я унесу ее тогда. — Дышит часто. А я в глаза смотрю. — Если бы мне нельзя было доверять, ты бы не подошла ко мне возле больницы.
Косится на кровать, но опускает руки мне на плечи и аккуратно опускается. На комод садится, ноги поджав. Пальцами чувствую, как кожа ее вибрирует. Как она боится, но хочет доверять. Напоминание о больнице отзываются в ней.
— Вова, скорее всего, просто не до конца защелкнул замок. Я сейчас закрою дверь в комнату, а ты спокойно ложись спать. Артемида больше не выползет. Я сам проверю.
Зажата вся, напряжена. Взгляд мутный, но, надеюсь, услышала меня и ничего не натворит.
Забираю Артемиду, киваю Еве ложиться спать. Сам закрываю дверь. Лучше мне сегодня поступиться принципами и лечь с Вовой.
— Вов, я говорил без меня не трогать. — Строго говорю мальчишке, когда оказываемся одни. — Со мной можно открывать террариум, без меня — нет.
— Ты сказал, что она безопасна. — Кивает на калачик, который опускаю на дно террариума.
— Безопасна, но без меня нельзя. Чтобы не было вот такого.
Следом за спиной слышу, как хлопает дверь в ванную комнату.
Было бы слишком просто для меня, если бы Ева легла просто так спать. Тысячный раз жалею, что Варю попросил об одолжении.
Облизываю губы, на которых все еще вкус запретного поцелуя.
— Давай, спать ложись, а я пойду твою сестру успокаивать.
— Ну, Вэлмен, рано еще.
— Спать, Вова. Это не обсуждается. Я устал очень.
Пацан вздыхает, но раздевается. Жду, когда уляжется. А в душевой слышу, как течет вода. Неужели все? Мой абонемент в Рай закончился, а новый не подразумевается?
Выключаю свет в комнате, желаю Вовчику спокойной ночи и выхожу, закрывая за собой дверь. Какая будет ночь у меня посмотрим…
Стучу в дверь, а у самого тысячи мыслей в голове. Что она там делает? Ждет ли меня? Это ведь она меня поцеловала. Второй раз. Я еще не разобрался, зачем она это сделала в первый раз, как она уже целует во второй. А может, глупая идея, конечно, но может, она влюбилась в меня? Не знаю, увидела где-то и придумала себе историю любви.
Но за дверью только шум льющейся воды слышу. Разрешения войти — нет.
— Ева! — зову громче.
Когда понимаю, что отвечать мне не будет, медленно надавливаю на дверную ручку, чтобы, в случае чего, успеть закрыть дверь. Заглядываю внутрь и вижу только силуэт девушки в душевой. Сидит, закрыв дверцу. Одежды ее снятой нигде нет, поэтому смело открываю дверцу и выключаю воду.
— Я не выйду туда.
С закрытыми глазами шепчет и, вздохнув, продолжает сидеть там же. Мокрая, в одежде.
— Я в душ собираюсь, мне раздеться надо. Не помешаю? — После этих слов девушка распахивает глаза и смотрит на меня. — Раздевайся, давай, сухую одежду сейчас принесу и спать.
Усмехается и берется за них влажной футболки, тянет вверх, а я разворачиваюсь и выхожу. Белье ее перебирать приходится на полке, чтобы принести что-то сухое. Не думаю об этом. Это просто ткань. Не хочу запоминать, какого оно цвета и текстуры.
Когда возвращаюсь в ванную комнату, девушка, замотанная в полотенце, сидит на крышке унитаза, упираясь головой о стену. Остатки нашего целомудрия, значит, еще можно спасти.
— Держи, одевайся.
— Я не могу, — вздыхает и опускает плечи.
— Почему?
— Сил нет, я спать хочу и плакать.
Только сейчас замечаю, что синяки начинают ее уже светлеть начинают. Возвращают ей невинный и нежный вид.
— Можно я тут останусь, Валер? Сюда эта гадость не заползет, она же не бобр. Дверь деревянную не прогрызет.
— Тебя она и через вентиляцию найдет. Нравишься ты Артемиде, — усмехаюсь. Правда, смешно.
Когда мне ее подарили, я тоже скептически относился, с осторожностью. А сейчас понимаю, что домашние змеи не такие, как о них говорят и думают те, кто никогда не встречался.
— Нет, нельзя. Давай Ева, одевайся. — Натягиваю ей на голову футболку. Влажные волосы расправляю по спине. Она помогает только в том, что не сопротивляется. Присаживаюсь перед ней и вниз тяну футболку поверх полотенца.
Девушка рвано дышит мне в лоб.
Трусики черные расправляю и натягиваю на пальцах. Ей остается только ноги просунуть, а мне до колен их поднять. Кожа у нее гусиной становится. Ноги идеально гладкие. Стройные.
Манипулирует сейчас мной. Но я сам себя наказываю этой пыткой за то, что захотел таким способом узнать о ней все.