Я включаю телефон, смотрю, как экран загорается новыми и новыми сообщениями. Последнее от Виты. Пишет, что вернулась и уже спит. Ну ни хрена себе! Я ожидал чего угодно, но не того, что она выполнит обещание и спокойно вернётся домой раньше назначенного времени.
По дороге заезжаю в супермаркет, чтобы купить готовую еду. В желудке пусто, есть хочется адски. Сейчас пригодились бы бутерброды, которые Вита любезно дала мне с собой на работу. Вот только я отправил их в урну, когда уезжал на задание.
— Что тебе купить на ужин? — спрашиваю Виту, набрав её номер.
— Я не голодна, Кирилл.
— Рыбу? Мясо? Печень?
— Фу, ненавижу печёнку.
— Она полезная.
— Ага. И меня тошнит от неё, едва чувствую этот ужасный запах.
— Ладно, вычёркиваю.
— Я правда не голодна, — вздыхает Вита. — Спасибо за предложение.
Она разговаривает грустным голосом, это совсем не похоже на неё прежнюю. Никакой дерзости и сопротивления. Либо я стал слишком подозрительным, либо гонора у провинциалочки поубавилось. Кто-то обидел? Понравившийся парень? Тот щуплый блондин в клоунской одежде, которого я видел возле универа?
На улице дождь стоит стеной. Добежав из супермаркета на парковку, промокаю до нитки. Завожу двигатель и еду по загородной трассе на небольшой скорости, потому что дворники едва справляются с потоком воды.
— Я дома! — громко сообщаю, переступая порог прихожей.
В ответ ни звука. Спит?
Где только взялась такая проблемная на мою голову?
Снимаю с себя мокрую одежду, направляюсь в душ. Горячие струи воды лупят по плечам, я намыливаю тело мочалкой и вспоминаю, почему до тридцати пяти лет даже не думал обзаводиться семьёй. Мой давний товарищ, который теперь на пенсии по состоянию здоровья, признался, что в последнее своё задание был полностью поглощён мыслями о том, как себя чувствуют недавно родившая супруга и их розовощёкий младенец. Потерял бдительность и осторожность и подорвался на мине, когда проводил личный осмотр передовых позиций в составе небольшой группы военнослужащих. Получил серьёзные ранения, правую ногу, увы, спасти не получилось — ампутировали сразу же после того, как его доставили в больницу.
Я прохожу на кухню и разогреваю еду. И всё-таки… На часах только половина одиннадцатого. Это во сколько Вита домой попала? Рано, чёрт возьми. Что-то здесь не то. Включив чайник, достаю заварку. Несмотря на протесты Виты, купил два куска «Наполеона».
Поднявшись на второй этаж, толкаю дверь комнаты от себя. Провинциалочка лежит ко мне спиной, свернувшись в клубочек.
— Тебя разве стучать не учили?
— Ого, как грубо, — хмыкаю я.
— У меня отличный учитель. Ты!
В комнате царит полумрак, но я замечаю, что здесь полнейший беспорядок. Вещи комком валяются у кровати: джинсы, кофта, бельё… Точно что-то произошло. Вот только мне до этого какое дело? Развернуться бы и уйти, но внутреннее чутьё не отпускает. Она беззащитная и хрупкая, совсем не похожа на свою алчную мать.
— Я чай заварил. И торт купил. Спустишься?
— Ты очень милый, Кирилл. Даже удивительно, что на тебя нашло.
— Я всегда милый, добрый и прекрасный, просто ты этого раньше не замечала.
— А ещё у тебя полный порядок с самооценкой.
— И это тоже, да.
Вита тянется к одеялу, накрывается с головой.
— Повернись, — прошу её.
— Я спать хочу.
— Я сказал: повернись.
— А что, если не сделаю этого?
— Не заставляй меня применять к тебе силу, ладно?
Когда Вита не делает даже попытку пошевелиться, я подхожу ближе, сдёргиваю одеяло, хватаю её за плечо и резко разворачиваю к себе. Блядь… По долгу службы я видел разное: кровь, кишки, оторванные конечности и смерть. Но когда смотрю на Виту, прошибает сильнее, чем когда-либо.
На красивом личике несколько глубоких и отчётливых царапин, веко опухло, а губы разбиты в кровь. Она испуганно смотрит на меня своими невинными голубыми глазищами и кончиком языка слизывает выступившие алые капли на нижней губе. Хочется разодрать на куски того, кто это сделал. Того, кто посмел её тронуть.
— Оставь меня в покое, Кирилл, — просит она жалобно.
— Не оставлю, пока ты не расскажешь. Что это, мать твою, такое?
Глава 17
Вита
— Я просто упала! — отвечаю резко, чтобы не оставить никаких сомнений.
— Ты меня за идиота не держи. Кто это сделал?
Кирилл смотрит на меня жёстким и злым взглядом. Тяжело дышит, так что грудная клетка часто вздымается. Видит бог, я не хотела, чтобы он увидел меня такой. Думала отлежаться, поразмыслить о произошедшем и успокоиться. Понятия не имею, что делала бы завтра, ведь та «красота», что нарисована на моём лице, никуда не делась бы за один вечер…