Он ориентировался очень быстро и чётко наносил удары своему противнику, но тот был хитрее. Напав со спины, он повалил Малфоя на пол и обездвижил. Угрозы и ядовитые высказывания Драко пропускал мимо ушей, слизеринскую змею подобным не удивишь, что уж поделать. Но одна фраза таки сняла нервы Малфоя с предохранителя.
— Что же такой чистокровный щенок забыл в Аврорате? Грехи замаливаешь? Так, может, ты и с грязнокровками водишься? Может, даже трахаешь одну? Так знай, я наведаюсь к ней, распотрошу кишки, а тебя заставлю на это смотреть!
И почему-то у Малфоя перед глазами появился образ шатенки. С большими карими глазами. Красивой бронзовой кожей. От которой пахло свежемолотым кофе и корицей. А над ней стояло это чудовище и отрезало кусочек за кусочком.
Драко нужна была всего секунда на размышление. Одна секунда. Чтобы собрать всю накопившуюся годами злость и выбросом стихийной магии сбросить с себя эту сволочь. А после, сцепившись с ним вновь, проткнуть шею ножом. Магловским ножом из серебра и со змеёй на рукояти. Который подарила ему эта же шатенка.
После ареста всех выживших преступников Малфой отправился сразу домой. Лечиться в Мунго он отказывался из раза в раз, объясняя это тем, что у него есть всё необходимое. Отшучиваясь, что его друг — лучший дилер зелий. На самом же деле он залечивал свои раны не до конца, иногда даже зашивал их сам. Чтобы оставались шрамы. Чтобы он помнил, за что расплачивался. И вот сейчас, смывая с себя кровь, мужчина стоял и так нетипично пытался забыть. Забыть образ окровавленной девушки.
— Так, Малфой, соберись, — ударив кулаками стену, прорычал Драко. — Не в таком виде ты должен представлять женщину в душе.
Выключив воду, он начал тянуться к полотенцу. Но услышал звуки, предположительно, из гостиной. В такое время к нему никто явиться не мог, камин открыт только для своих. Неужели кто-то следил за ним? Пулей влетев в спальню, Малфой надел первое, что попалось под руку, и побежал вниз.
***
Выйдя из камина, Гермиона оказалась в просторной гостиной. В комнате были светлые стены и мраморный белый пол, от которого отражался лунный свет, проникающий через большие окна. Мебель же была выполнена в чёрных тонах, а напротив дивана лежал такого же цвета ворсистый ковёр. Девушка никогда не бывала здесь в это время суток, но даже сейчас это место не походило ни на квартиру истинного слизеринца, ни на квартиру человека, который всё детство провёл в подземельях школы или в своём мрачном поместье.
Гермиона уже хотела развернуться и уйти, как вдруг в дверной проём влетел Малфой с вытянутой рукой и зажатой в ней палочкой.
Он не поверил своим глазам. Перед ним стояла та, о которой он только что думал. Которую буквально только что вспоминал и пытался прогнать её образ из-под век. Стояла вся такая красивая. Стройная. Живая. Хотя, если бы он не одёрнул себя, уже не была бы таковой.
— Какого хрена, Грейнджер? — громко сказал мужчина, опуская руку. — Я ведь мог тебя заколдовать! — продолжал кричать он.
Гермиона хотела возмутиться от его воплей, правда хотела, но слова застряли где-то на уровне трахеи от одного взгляда на бывшего сокурсника.
Малфой был одет только в пижамные штаны. Волосы слегка взъерошенные и мокрые после принятия душа. В свете луны его фарфоровая кожа выглядела почти прозрачной. Она словно блестела и светилась, а стекающие по рельефному животу капли воды только усиливали эффект.
Опуская палочку, Драко попытался лучше разглядеть гостью. Уже было слишком поздно для каких-либо деловых визитов. Да и вид у девушки был ненадлежащий. Немного прищурившись, он всмотрелся и понял, что Грейнджер сама не своя: ссутулилась, а ладошки нервно подрагивали.
— Что случилось? Ты ведь должна быть на девичнике Пэнс, — уточнил мужчина.
А она молчала. Просто блуждала по нему взглядом.
— Эй, — он сделал шаг к ней, медленно, будто боялся спугнуть загнанное животное. — Ты чего застыла? Что ты здесь делаешь? Уже почти три часа ночи.
А девушка смотрела на него во все глаза, полные слёз, и не знала, что ответить на эти вопросы. Ведь правда. Зачем она пришла? Почему именно к нему? Что она хотела ему сказать?
Комок переизбытка эмоций вот-вот был готов взорваться атомной бомбой, потому что всего пережитого за эти две недели было уже слишком много. Сегодня была последняя капля.
Гриффиндорка со всхлипом осела на пол, прикрыла ладошками глаза, давясь рыданиями, и сипло заговорила:
— Я не могу находиться дома. Я не могу ходить на работу. Я не могу спокойно сидеть и пить кофе. Всё время чувствую взгляд на затылке и шаги за спиной, — шептала признания в своих слабостях бывшему врагу. — Я не могу ни спать, ни есть. Мне постоянно тревожно.
Малфой прирос к полу и пытался осознать то, что сейчас увидел и услышал. Такая сильная, такая смелая, такая стойкая девушка со львиной кровью в жилах сейчас плакала на полу у его камина. Это ломало все стереотипы, стирало всё виденье слизеринца о ней и рушило его такой стабильный мир. А этого он допустить никак не мог. Драко должен привести её в чувства. К тому же, причин для её состояния было не так уж много.
Гермиона услышала, как Малфой подошёл к ней, сел рядом на холодный мраморный пол и приобнял. Он бережно гладил рыдающую девушку по спине, как по оголённым нервам, успокаивая. Она чувствовала тепло его крепких ладоней и пыталась трезво оценивать свою реакцию на мужчину. Но её затуманенный алкоголем разум концентрировался только на его теле и запахе, который девушка впитывала каждой клеточкой кожи.
— Ты до сих пор думаешь о ней? Грейнджер, послушай, Алисия уже мертва, и тебе не о чем беспокоиться. Никто тебя не преследует. Тебе нечего бояться, — уверял её мужчина. Гермиона убрала свои руки от лица, подняла на него опьяневший взгляд и прошептала:
— Ты ведь видел, что на неё не действовала сыворотка. Ты видел, как она без увечий протянула руку сквозь защитную стену. Я не понимаю, как такое возможно. Я никогда такого не видела и даже не читала об этом. А я боюсь того, чего не понимаю и не могу объяснить. Она сказала мне, что это только начало. Её глаза мерещатся мне повсюду, — всхлипывала девушка, опустив голову. Драко не мог больше этого выносить.
— Посмотри на меня, — прошептал Драко, бережно поднял её лицо и стал всматриваться, после чего смахнул большими пальцами слезы на щеках девушки, посмотрел в карие глаза и произнёс: — Я никому не дам тебя в обиду. Я обещаю.
В своей жизни Малфоя обвиняли во многом. Но обвинить в том, что он сейчас соврал ей, не посмел бы никто. Потому что казалось, что это единственная искренняя вещь, которую Драко когда-либо говорил в своей жизни. Особенно после тех видений, которые подкидывала ему сегодня фантазия.
И почему-то ему верилось так легко. Гермиона мягко улыбнулась и уткнулась носом в его грудь, пытаясь восстановить дыхание. Она готова была сидеть вот так с ним целую вечность, наслаждаясь объятиями и тем, как он покачивал её из стороны в сторону, успокаивая, как маленькую девочку.
Он не знал, сколько они просидели на полу, но нежная кожа Грейнджер уже начала изрядно холодеть. Нужно было её согреть. Мужчина начал шевелиться, немного отстранил её от себя и сказал:
— Давай уложим тебя спать. Думаю, на кровати тебе будет гораздо комфортнее, чем на холодном полу, — взял её за ладонь, а девушка взвизгнула от боли.
— Что… что случилось? — он посмотрел вниз, увидел сбитые костяшки и посиневшую кожу, отчего его глаза округлились. — Что у тебя с рукой?
— Я врезала одному мерзкому типу в баре, — Малфой потянул руку на себя, чтобы лучше рассмотреть. — Ай, больно! — снова захныкала Гермиона.
— За что ты ему врезала? — он удивлённо поднял брови.
— Не смогла позволить ему сделать то, что он… он хотел… Пожалуйста, давай не будем об этом говорить… — она вновь заплакала.
— Тшш… — мужчина снова обнял гриффиндорку. — Ну вот, что и требовалось доказать, Грейнджер, — хмыкнул мужчина. — Ты можешь за себя постоять. Почему же ты руку не залечила? Или из-за количества выпитого алкоголя ты позабыла все заклинания? — продолжал шутить он, а в душе творился полнейший хаос. Она была слишком сильна. Но ведь и самые сильные девушки с треском ломаются. Нельзя позволять ей опускать руки.