Но только я хотела заговорить, как картинка перед глазами вновь сменилась. На этот раз я была в хорошо знакомой спальне. Спальня невесты номер пять. Только обстановка выглядела иначе, не современно.
— … вы заблуждаетесь, леди Тойрем, — совсем близко зазвучал звенящий от жесткий мужской голос. — Собирайте вещи!
Развернулась на звук голоса. И вновь увидела Фредерику. На этот раз она была бледна, испугана. На ней было надето то самое парадное пышное платье и то самое колье с сапфирами, а к себе она прижимала знакомую тетрадь. Ее волосы трепал ветерок из открытого окна. Девушка смотрела не на меня. Перед ней стоял мужчина, которого я тоже уже видела на портретах во дворце. Волосы с сединой, суровый взгляд, поджатые губы, королевский камзол с шитьем. Передо мной, кажется, был отец Алестера.
— Где Алестер? — голос Фредерики звенел, а в глазах проступили слезы. — Мне нужно с ним поговорить.
Наконец, я поняла, что передо мной. Это воспоминания… Воспоминания Фредерики, которые она сохранила в своем дневнике. Меня никто не видел.
— Его Высочество делает предложение леди Сойлен, ему ты не интересна более, — Его Величество проговорил ледяным тоном. — Отбор сегодня завершится. Мой сын женится на равной ему по силе, по положению. Неужели ты думала, что он возьмет в жены такую, как ты? Незаконнорожденную девицу с низким магическим потенциалом.
— Он говорил мне… Говорил, что вы… — забормотала Фредерика. — У вас ничего не выйдет, он любит меня!
— О, любовь это лишь болезнь, дорогая. Будущий правитель должен быть сильным, не иметь слабостей. Алестер это знает.
— Вы не правы! Алестер не станет…
— Ошибаешься, — мужчина покачал головой, в руках короля появилась хрустальная сфера.
И в ней четко была видна фигура принца, надевавшего кольцо на руку темноволосой улыбающейся девушки в синем платье.
— Алестер только что сделал свой выбор.
— Я должна это видеть! Должна с ним поговорить! — Фредерика сделала шаг на встречу Его Величеству, пытаясь добраться до дверей.
— Стража! — король резко скомандовал. — Арестуйте леди Тойрем! Леди Тойрем, вы обвиняетесь в заговоре против короны!
Девушка вздрогнула, как от пощечины.
— Нет! — она попятилась к окну.
Спаленку заполняли стражи. Мужчины в доспехах окружали девушку, лишая ее пути отступления. Она прошептала слова заклятия, выставила щит, но что она одна могла сделать против подготовленных магов. Лишь подтвердила свою вину…
Страж сделал рывок, но Фредерика сделала рывок и… покачиваясь стояла на подоконнике. В ее глазах плескалось отчаяние, боль, которые сменились решительностью.
Одно движение, и дневник выскользнул из ее рук прямиком в ту самую трещину в подоконнике, из которой я выудила его. А Фредерика исчезла в оконном проеме.
В то же мгновение комнату озарила фиолетовая вспышка. Стрела! Стрела амура озарила пространство комнаты лиловым светом, ослепляя. Но секунда, и свет исчез, уступив место тьме. Там, где была стрела, теперь извивались черные нити проклятия. Того самого проклятия. Загрохотал гром, но не простой…
«… Тот, кто не ценит любовь, а лишь силу, потеряет все чувства навеки. Но сила станет вашим проклятием! И так будет с каждым Эддингтоном, до тех пор, пока вы не научитесь жертвовать…» — последнее, что мне удалось услышать.
Один удар сердца, и наваждение исчезло. Я вновь была в холодной комнатке, ледяной ветер трепал шторы и обдувал мне лицо, помогая сосредоточиться на реальности.
Кусочки головоломки сложились в единое целое. Теперь все стало предельно ясно.
«…двенадцать стрел, способных пробудить истинную любовь, дарующую силу. Никто не защищен от стрел Амура, каждая по-своему уникальна. Связь невозможно разорвать, пока контракт не исполнен. Но следует помнить, что не соблюдение правил влечет за собой страшную кару богов…» — в памяти всплыли строки из одной из книг про отборы. Фредерика не проклинала Алестера, она действительно его любила. Но проклятие сработало из-за ее смерти, ведь она была истинной любовью Алестера. Кара богов… Вот в чем дело! Но… какая нужна жертва?
Дверь в комнату за моей спиной с громким стуком распахнулась. А следом тишину пронзил знакомый голос, от которого сердце сжалось.