— Бри, немедленно извинись! — Мира сжала моё запястье с такой силой, что едва не сломала руку. Зато сознание немного прояснилось. Самую малость.
— Простите, ваше высочество. Дурная шутка. Я больше так не буду.
— Будете, — сквозь зубы произнёс его величество Килг, дав команду музыкантам играть громче. Так хоть танцующие и находящиеся в другой части зала не могут нас видеть и слышать. И не уверена, что это хорошо. Им ведь расскажут! И как расскажут! Лучше бы, наверное, увидели своими глазами. Народ любит преувеличивать.
Мне хватило короткого взгляда в сторону повелителя, чтобы принять пристойный вид: поднять подбородок, расправить плечи, вернуть первозданный вид наряду и причёске. И лишь после этого произнести самое пространное извинение в моей жизни, потому что наше с Фаульсом появление само по себе вызвало фурор, а уж мои слова и вовсе привлекли внимание всех рядом стоящих. И репутация наша с его высочеством ой как подмочена.
С другой стороны, мы на дне морском. Здесь всё мокрое.
Но утешение не сработало. Я повела себя недостойно. Притом настолько, что даже сама это понимаю и — о, ужас! — раскаиваюсь. В глубине души. Очень глубоко.
И ладно бы Фаульс себя скомпрометировал больше моего. Но ведь он выглядит пострадавшей стороной, а я — порочной девицей с пристрастием к прогулкам без обуви и скоростному раздеванию мужчин. На публике!
Килг дослушал мои извинения, развернулся и ушёл под руку с фифой Лин Акройд, щебечущей словно тропическая птичка. Надеюсь, она быстро поднимет ему настроение и сгладит впечатления.
Ох, а ведь она под угрозой! Я так и не узнала, что там с убийством предыдущей жены. Нужно сперва во всём разобраться, потом отпускать журналистку замуж. И я ведь точно вижу, что их союз может быть невероятно успешным! Они созданы друг для друга. Но…
Отвлекшись на свои мысли, совершенно позабыла о стоящем рядом принце Фаульсе. И когда развернулась в его сторону, заметила неладное. Тот небольшой кусочек ткани, что я… позаимствовала, был только от верхней части костюма. Но сейчас отчётливо видно прореху не только в мундире, но и в рубашке, притом она увеличивалась прямо на глазах, обнажая торс.
— Ваше высочество, боюсь, ваша рубашка… — Я искренне собиралась сообщить ему о проделках кого-то из перевозбудившихся при его виде невест, но Ульс не позволил мне закончить.
— Вам мешает, леди Ларс? Я надеялся, вы более терпеливы…
— Что?! — возмутилась звонко. — Вы на что намекаете? Да вы… Да вы! Да как вы смеете?!
Впервые в жизни я настолько растерялась, что не могла подобрать ни одного приличного слова. Да у меня отшибло дар речи!
Хотя вру. На дне морском со мной это случается по три раза на дню. И это мы только прибыли!
В моих любимых любовных романах героини, попадая в столь ужасные ситуации, всегда находили нужные слова. Однако я лишь хлопала ресницами и сверкала глазами. И может, даже хорошо, что делала это молча, потому что сегодня язык меня подводит на редкость усердно и талантливо — нарочно не придумаешь.
— Я намекаю? Я не намекаю, леди Ларс. Я говорю прямо: полностью разделяю ваше страстное стремление, но…
Если бы в моём родовом древе засветился хотя бы один дракон, даже три тысячелетия назад, сейчас бы эта сильно разбавленная кровь пробудилась и заставила меня обернуться огнедышащей тварью. Потому что именно так я себя и чувствую! И страстно желаю откусить дурную голову с ядовитым языком, пожевать и выплюнуть! Она явно ядовитая! От такой даже у дракона будет язва желудка.
— Что. Вы. Только что. Сказали. Ваше. Высочество? — процедила сквозь зубы, стараясь не брызгать слюной от ярости.
Признаюсь, была уверена, что Фаульс рассмеётся, как делал обычно, включит обаяние на полную и конфликт будет исчерпан. Он всегда так делал! Всегда! Но именно сегодня, в самый неподходящий момент, в самом неподходящем месте, которое только можно было придумать, и он закусил удила. И впервые с момента нашего знакомства позволил себе перейти черту.
— Я сказал, многоуважаемая леди Ларс, что ваше желание раздеть меня вызывает во мне совершенно аналогичные стремления. И, вы знаете, поскольку мы уже шокировали общество, я не намерен их игнорировать.
В следующее мгновение я оказалась на широком мужском плече! В перевёрнутом виде! С голыми ногами! А иллюзия Миры, чудесные туфельки на каблуках, осталась на паркете. Видимо, от нервов она перепутала вектор в заклинании и привязала обувь не к моим ногам, а к полу. Но винить её за это я не могу. А вот себя, сразу и за всё — сколько угодно!
— Ваше высочество! — возмутились невесты дружно.
— Поставьте сваху на место! — потребовал кто-то из мужчин.