Accidenti.{?}[Черт (итал.)]
Это похоже на капкан, из которого не выбраться. Или на бескрайний Тихий океан, в котором на многие километры — ни единого клочка спасительной земли.
Что поделать. Если не хочешь тонуть, придется научиться плавать.
Пожалуй, начать стоить прямо сейчас.
— Никакой свадьбы после школы. И вообще никогда. Даже если мои родители начнут пытать тебя каленым железом, — безапелляционно припечатывает Уэнсдэй, смерив его высокомерно-холодным взглядом.
— Хорошо, хорошо… Обещаю, — отпустив ее ладонь, Ксавье поднимает руки перед собой в примирительном жесте, и Аддамс немного смягчается. Совсем немного.
— И мы не будем ходить на свидания и постоянно держаться за руки, как это свойственно всем глупым парочкам.
— Значит, мы все-таки можем называться парой? — разумеется, из всей длинной фразы он вычленил только это. Уэнсдэй машинально закатывает глаза, но скорее изображает раздражение, нежели испытывает его на самом деле.
— Ты правда заставишь меня сказать это вслух?
— Именно.
У Аддамс возникает стойкое ощущение дежавю.
Когда-то у них уже был подобный диалог — тогда она была вынуждена пригласить его на бал, чтобы сохранить расследование в тайне. Теперь все иначе. Теперь она делает это добровольно. Уэнсдэй невольно задается вопросом, как бы она поступила, если бы вдруг появилась возможность изменить прошлое. И приходит к неутешительному выводу, что предпочла бы оставить все как есть.
— Да, мы можем называться парой. Наслаждайся, — она слишком раздосадована, чтобы сказать об этом без ядовитого сарказма.
Вот только яд не действует.
Широкая сияющая улыбка озаряет лицо Ксавье, и он самым наглым образом нарушает все возможные личные границы, притягивая ее к себе. Уэнсдэй недовольно возится в кольце его рук, пытаясь освободиться. Но, откровенно говоря, она не особо старается.
Проклятое тепло в грудной клетке не утихает, заставляя ее смириться с неизбежностью, ужасной и прекрасной одновременно.
— Несчастливого Рождества, Аддамс, — шепчет Ксавье, уткнувшись носом в ее макушку.
— Несчастливого Рождества, — тихо повторяет Уэнсдэй, прежде чем поднять голову и потянуться к его губам.
the end?