Как я и думал, Люба сидела, максимально закутавшись в легкомысленный халатик и строго смотрела на меня.
— Извини, это был срочный звонок.
— Ничего страшного, ВЫ занятой человек, я понимаю. Мне пора идти. — Она сделала попытку встать, но я легонько толкнул её обратно.
— Ну вот зачем ты опять начинаешь?
Я притянул её к себе, и провёл по волосам. Она лишь тихо вздохнула, но не попыталась отстраниться. Теперь осталось сделать то, чего мне совершенно не хотелось: втянуть её в свои проблемы и попросить о помощи.
Каждый раз, когда я был готов начать разговор, язык словно прилипал к нëбу. Эта девчонка мне действительно нравилась и мысль о том, что я могу доставить ей серьёзные неприятности, парализовывала.
— Что случилось? Я могу тебе чем-нибудь помочь? — это было сказано искренне, без рисовки. И от этого у меня защемило сердце.
— Сделай три стакана чая, я разбужу Нату, нам предстоит долгий разговор.
Глава 9
Любовь
Сразу почувствовала, что Влад подавлен. Я даже не стала выносить ему мозг за то, что он бросил меня и ушёл разговаривать по телефону в такой момент.
Теперь он сидел рядом, сосредоточенный, погружённый в свои мысли и механически поглаживал мои волосы.
— Всё в порядке? Могу тебе чем-нибудь?
Владлен удивлённо посмотрел на меня, будто я прочитала его мысли. В глазах застыла странная смесь неуверенности, страха и благодарности.
— Сделай три стакана чая, разбужу Нату, нам предстоит долгий разговор.
Пока готовила чай в голове вновь и вновь проносилась мысль: «А нужны ли мне проблемы этого чужого человека, с которым мы расстанемся через несколько дней?» Но чувствовала, что необходима ему, моему хищному Волку, умевшему быть таким нежным и ласковым.
Когда я переоделась и вернулась в купе с чаем и печеньями, там уже была Нателла, сонная, помятая и с тремором. Я села на полку рядом с Владленом и это не укрылось от глаз девушки.
— А вы времени зря не теряли, как я вижу? — лицо исказила злая гримаса. — Молодцы, что там желают, совет да любовь? Что-то у тебя вкус на женщин изменился, Владик, ты ж вроде больше по моделям…
— Заткнись! — Волк даже не повысил голос, но от одного-единственного слова захотелось забиться в угол.
— А теперь пора рассказать всю правду! — девушка попыталась что-то возразить, но сразу сникла под недобрым взглядом брата.
— Итак, Люба уже знает, что мы сводные брат и сестра. Только наши имена и паспорта не настоящие: я — Владимир, а Ната — на самом деле Наташа. Мы специально выбрали «Владлен» и «Натэлла», чтобы меньше путаться. При этом, такие вычурные вычурные имена, несмотря на то, что похожи на наши родные, с ними не ассоциируются.
Какого хрена? Что происходит? Ну и кто эта парочка: наркокурьеры, элитные киллеры? Ещё не поздно встать, сказать: «Приятно познакомиться!» и уйти в своё купе, чтобы не влипнуть в чужие проблемы.
— И зачем вам эти шпионские игры? — я сделала свой выбор и была готова идти до конца.
— А твоё какое дело? Влад, почему ты думаешь, что ей можно доверять? — визгливый женский голос заполнил пространство, отражаясь от стен.
Влад безмолвно встал, отчего в купе сразу стало тесно и навис над девушкой.
— Кажется, ты не понимаешь по-хорошему! Иди к себе и подумай над своим поведением! Я зайду позже, и мы серьёзно поговорим.
Наташа пошатываясь вышла и закрыла дверь, не проронив ни слова.
— Извини, моя сестра крайне избалованная особа, а ещё она не умеет доверять людям, как, впрочем, и я. Это у нас семейное.
— Тогда зачем хочешь посвятить меня в свою ужасную тайну, если не доверяешь?
— Ты не похожа на остальных. А ещё я чувствую людей и знаю, что не предашь меня!
— Ого, засекреченный агент с телепатическими способностями! А Ната кто? НикитА, Чёрная вдова? Что-то забыла, кто там ещё был в кино.
— К сожалению, нет. Мы всего лишь дети своего отца. Думаю, ты когда-нибудь слышала про Боева Петра Петровича.
От удивления я даже рот приоткрыла. Господина Боева не знал лишь человек, лишённый зрения и слуха. Его тяжёлое будьдожье лицо подозрительно взирало с глянца журналов о сильных мира сего, мелькало по телевизору и на билбордах с кандидатурами депутатов Госдумы.
— Так ты его сын? — «Молодец, Самсонова, очень умный и логичный вопрос!»
— Можно и так сказать, я — скорее бастард: незаконнорождённый вне брака, у меня даже фамилия другая, а вот Наташа — настоящая принцесса, папина дочка, плоть от плоти. Только наш батя не отличается родительской любовью.
— С вопросом нехватки отцовской любви тебе скорее к психологу, я тут не помощник.
Тут же прикусила язык, Влад сейчас был готов вышвырнуть меня из купе, как и Нату, на этом наше общение и прекратится.
— Если у тебя есть ещё ехидные комментарии, изложи их сразу, я уже задолбался реагировать на каждый.
Глаза стали вновь тëмными, словно омут, к котором могут водятся не только черти, но и кто-то пострашнее.
— Рассказывай, обещаю больше не перебивать! — я пододвинулась поближе и положила свою ладонь на его, вновь любуясь массивностью и красотой его кисти.
— Люб, это сложно. Я не умею, да и не хочу рассказать о семейных перипетиях. Мой отец — тяжёлый и жёсткий человек, со своими представлениями о морали. Ему кажется, что он имеет право распоряжаться судьбами людей, словно они марионетки, а мы с Наташкой вообще его собственность, которую надо выгодно пристроить. Так вот, на Нату нашёлся «покупатель». Моя сестра стала негласным условием сделки по сращиванию бизнеса.
Я не хотела верить в то, что говорил сейчас Влад. Какое-то дикое средневековье, когда короли укрепляли своё могущество династическими браками.
— Её хотят отдать замуж против воли?
— А ты действительно прозорлива. Да, именно так. Батин компаньон уже давно положил на неё глаз, Нате лет шестнадцать было, когда он к ней приставать начал. Она молчала, а однажды я застал её с сигаретой и в слезах — сначала отругать хотел, только было понятно, что случилось что-то. Тогда она и рассказала. Не поверишь, если бы этот ублюдок оказался рядом, придушил на месте. Но, пока к нему мчался, чуть успокоился, поэтому он отделался лишь сломанной рукой — той, которой ей в трусы лез. Может было бы лучше, чтобы я его тогда и грохнул, но не смог, молодой был, мягкий и отходчивый. А это же друг семьи…
— Хреновый друг! — сама не ожидала, что мой тон прозвучит настолько безапелляционно. Вспомнился отчим, не дававший прохода, только за меня заступиться было некому. — И чем тогда всё закончилось?
Влад нервно дëрнул головой, словно отгоняя дурные воспоминания.
— Меня батя так кулаками обработал, что неделю в больничке провалялся. У него после контузии бывают порой вспышки гнева. Но мне пофиг было, главное, что Нату в покое оставили. Видать, зря надеялся. Этот престарелый козёл Алихан недавно уже третью жену в гроб загнал своими выходками и решил по новой жениться.
— Неужели твоему отцу не жалко свою собственную дочь?
— Сомневаюсь, что ему знакомо понятие «жалость», тем более, он уверен, что для Наташки так лучше, мол, выросла, пора отдавать в хорошие руки, устроить судьбу.
— Это какой-то домострой! Нельзя же так! — от негодования меня начало трясти. — Разве можно распоряжаться жизнью другого человека, использовать своего ребёнка как разменную монету?
— Оказывается, что можно. Именно поэтому мы и сбежали. Других вариантов нет. Я не хочу, чтоб моя сестра сошла с ума или наложила на себя руки. А ведь она пыталась, когда папаша сообщил ей «радостную» новость. Мне удалось Нату в частную клинику к другу пристроить, типа голову «подлечить» — нужно было время, чтобы всё к побегу подготовить. И вот теперь мы здесь, в твоём вагоне.
Мы оба замолчали, погрузившись в свои мысли, но я знала, что сейчас он искал силы, чтобы сказать самое важное. Не хотелось торопить его, поэтому лишь крепче сжала горячую крепкую ладонь и придвинулась ближе.