В сутрах перевоплощение сравнивается с взаимоотношениями между учителями и учениками. Учитель пения учит петь. Его ученики осваивают приёмы и получают пользу от непосредственных и основанных на собственном опыте советов их учителя. Однако учитель не вырывает песню из своего горла и не вкладывает её в уста учеников. Точно так же перевоплощение – это непрерывность всего, что мы узнали, аналогичная той, которая присутствует, когда одну свечу зажигают от другой, или которая связывает лицо и его отражение в зеркале.
Если бы не было непрерывности существования, иными словами, такой вещи, как перевоплощение, и мы действительно жили бы лишь один раз, если бы, как полагают многие поклонники духовной стороны нью-эйдж, все, от йогина, уединившегося в горах, до гопника из Бронкса или амбициозного нью-йоркского банкира, после своей смерти просто стали бы едиными с элементами, какой смысл был бы в практике Дхармы или в духовном пути любого рода? Зачем мучить себя, сидя на подушке для медитации часы напролёт? Зачем воздерживаться от того, чтобы предаваться всевозможным наслаждениям, которые может предложить мир? Зачем обделять себя чем бы то ни было?
Мы практикуем Дхарму, а потому можем разорвать бесконечный круговорот бытия. Если бы он обрывался сам собой в момент смерти, зачем утруждать себя следованием духовному пути? Мы так восхищаемся тем, что Шакьямуни стал «просветлённым» под деревом Бодхи, именно потому, что в конце концов ему удалось пресечь непрерывную иллюзию рождения и смерти. Если б это случалось само собой во время смерти, если б круговорот бытия прекращался в тот самый миг, когда врач отключил систему жизнеобеспечения, то что мешает любому из нас убить себя прямо сейчас? Однако на Западе есть люди, объявляющие себя учёными и учителями и обучающие тому, как достичь просветления, которые утверждают именно это. Следуй они своим доводам до их логического завершения, им стоило бы не откладывая пустить себе пулю в лоб!
Однако же карма – это почти синоним перевоплощения, а понять и то и другое достаточно трудно. Чтобы сделать это, сначала требуется понять буддийское представление о шуньяте (пустоте) хотя бы на интеллектуальном, рассудочном уровне.
Природа Будды. Развивать в себе уверенность в том, что самую худшую разновидность загрязнений можно смыть
Те из нас, кто склонен к духовному пути, должны стараться смотреть на свои стойкие загрязнения точно так же, как мы смотрим на вечернее мытье посуды. Вначале эта груда посуды огромна и выглядит устрашающе неприступной. Вы можете совсем пасть духом, когда взвешиваете исключительную масштабность стоящей перед вами задачи и понимаете, что совершенно неспособны справиться с ней. Однако, как бы крепко окаменевшие остатки пищи ни липли к тарелкам и кастрюлям, всегда помните, что, как только вы пустите в ход горячую мыльную воду, всё это смоется, оставив посуду сверкать первозданной чистотой. Вместо того чтобы позволять видимостям взять над вами верх, помните, что всю грязь можно убрать, и это придаст вам уверенности, а следовать пути станет делом почти что весёлым.
Чувства агрессивности, зависти, гордости приходят и уходят, и, хотя наши сменяющиеся эмоциональные состояния и вся череда жизней, через которую мы проходим, – иллюзорны и преходящи, мы продолжаем ошибочно принимать их за нескончаемые и вечные.
Ирония заключается в том, что, поддаваясь этим заблуждениям, мы в то же время упускаем то, что действительно вечно и не имеет срока давности, – природу будды. Мы просто не замечаем её, хотя она прямо у нас перед носом. Вместо этого мы неотрывно сосредоточены на том, чего на самом деле не существует, например на скандхах, создающих иллюзию «я», и ошибочно принимаем причины страдания и даже само страдание за счастье. Мы чрезвычайно искусны в плетении сети, которая запутывает нас в сансарной жизни, но неспособны разорвать её, даже если бы захотели, – а мы этого и не хотим.
Например, мы ходим в школу, чтобы получить образование, без которого нас не примут на работу, которая нужна нам не только для того, чтобы оплачивать счета, но и для того, чтобы укрепить веру в устойчивость своего существования. Мы заводим друзей не потому, что общительны по натуре, но чтобы был тот, кто нас защитит и утешит, когда нам будет плохо и одиноко. Мы устраиваем помолвку, чтобы наши отношения казались более прочными, чем просто знакомство, потом женимся в надежде, что это усилит наше чувство защищённости. И самое счастливое событие в этой последовательности – рождение детей, потому что дети наконец-то придают нашей семье ощущение надёжности.