Если в течение веков армянские поэты в изгнании тосковали о доме, то для Сиаманто дома этого уже не существовало, он был разрушен, и пределом мечты поэта было — удостоиться в смертный час хоть горсти пепла с родного пепелища:
Сиаманто погиб с горьким сознанием того, что «заря справедливости еще безнадежно далека», и гневно бросил в лицо равнодушному миру:
Однако чутким слухом поэта он уже уловил доносящиеся до его родины и народа «красные вести», глашатаями которых стали Ваган Терьян и Егише Чаренц…
Но прежде чем говорить о Терьяне и Чаренце, отправимся по следам нашей азбуки к тем новым временам, которые открыли золотую эру нашей письменности, литературы, науки.
Кто мог бы перечислить неисчерпаемые сокровища нашей многовековой культуры! И можно ли забыть, что народ, создавший такие сокровища, не всегда имел доступ к накопленному веками духовному богатству…
В течение всех долгих веков, и даже всего несколько десятков лет назад, простые сыны этого народа, если надо было ставить подпись под какой-либо официальной бумагой, прикладывали к ней палец или рисовали крестик — тот крест обездоленности и темноты, на котором был распят на-ш народ…
Многие писатели даже в начале XX века лишь грезили о том времени, когда армянский крестьянин возьмет в руки их творения.
Всего век назад Хачатур Абовян мечтал, едва веря в возможность этого — иметь хотя бы сто учеников^ армян.
Мог ли он представить себе, что в Армении когда-либо будет тысяча шестьсот школ, училищ, институтов, где будет обучаться более трети населения!
Мог ли он вообразить, что в библиотеках будет храниться двадцать шесть миллионов книг, и если в один прекрасный день туда явится все население Армении, включая младенцев и стариков, то на долю каждого придется больше десяти книг!
Мог ли великий радетель за армянскую печатную книгу Акоп Мегапарт помыслить о том, что в Советской Армении за несколько десятков лет будет издано больше армянских книг, чем было их издано во всем мире со дня напечатания первой армянской книги в 1512 году…
Что почувствует смотревший некогда свысока на замученную Армению и расточавший обманчивые заверения об «армянском вопросе» какой-либо французский или английский дипломат прошлого, если сказать ему, что сегодняшняя Армения по количеству студентов, обучающихся в высших учебных заведениях (в отношении к общей численности населения), давно опередила и Францию, и Англию!
В этих средних и высших учебных заведениях обучаются не только подростки и юноши, проживающие в Армении, но и армянские и иноязычные юноши из Ленинграда и Москвы, Ростова и Алма-Аты, Карабаха и Ахалкалака, Бейрута и Халеба, Парижа и Нью-Йорка, Тегерана и Сан-Пауло, из Польши, Вьетнама, из многих других далеких и близких стран мира.
Согласно статистике, в 1828 году в Ереване было 11 863 жителя. Однако статистические данные почти ничего не рассказывают об основном населении, о бедных и честных армянских тружениках, ремесленниках и садоводах, которые создавали блага этой страны.
Зато доподлинно известно, что в то время в Ереване проживали «четыре хана, пятьдесят беков, девятнадцать мирз, пятьдесят мулл, тридцать девять сеидов, три дервиша»… Не знаю, много ли среди этих «видных» людей было грамотеев, однако просто смешно читать об этом в сегодняшнем Ереване, где уже затруднительно становится найти человека, имеющего лишь восьмилетнее образование…
Высшее образование давно уже перестало быть монополией города. Ныне в самых глухих селах Армении насчитывается по меньшей мере 20–30 учителей, агрономов, врачей и других специалистов с высшим образованием.
Школы и училища, библиотеки, университет… Давно ли армяне для получения высшего образования ездили в Лейпциг и Женеву, в Париж и Лондон… Теперь с той же целью юноши из многих стран мира приезжают в Ереван.
А Академия наук?.. Сколько веков мечтали о ней талантливые ученые нашего прошлого, математики, врачи, астрономы, филологи!
В средневековой Армении в разное время существовало много университетов, академий — таких, как академия Ована Воротнеци, Гладзорский университет, школа философа Григора Татеваци, академия Григора'Ма-гистроса в Кечарисе и многие другие. Но никогда не было и не могло быть государственной академии наук для всей страны, не говоря уже о том, что все названные школы и академии были большей частью с филологическим и богословским уклоном.
Вот что пишет в 1386 году об университете Ована Воротнеци уже знакомый нам переписчик Акоп: «И мы под покровительством святого и известного в целом свете осененного благодатью… отца настоятеля Ована Воротнеци учились в его университете, который блистал как солнце в это стесненное и смутное время. Потому что он собирал дальних и ближних, сирот и бездомных, и обучал и доводил до славной степени, сделав одних учителями и священниками, других — музыкантами и философами, а иных — живописцами и секретарями».
О Тома Мецопеци (XIV–XV вв.), получившем образование в Татевском университете, сказано: «Своей ученостью он постиг двенадцать отраслей философской науки: Естествознание; Педагогику; Богословие; Мораль; Экономику; Политику; Математику; Музыку; Геометрию; Астрономию; семь сочинений по разным вопросам философской риторики («Грамматика» Дионисия Фракийского, «Книга об определениях» Давида Анахта, «Введение» Порфирия, толкование «Категорий» Аристотеля, труды Псевдо-Аристотеля и др.); Библию, Евангелие и труды 50 историков».
Удивительно высокий по тому времени уровень образования, завидная осведомленность в разнообразных науках и философских учениях… Это во многом объясняет серьезность и глубину взглядов армянских средневековых историков, философов, ученых, а также необычайное обилие переводов на армянский античных научных трудов.
Говоря о староармянских научных центрах, нельзя це упомянуть о знаменитой конгрегации мхитаристов в Венеции.
Убедившись после многих тщетных попыток, что в Армении, стонущей под иноземным игом, нельзя восстановить научные центры средневековья или организовать новые, армянские историки и ученые во главе с Мхитаром Себастаци в 1717 году основали на острове святого Лазаря близ Венеции большой научно-исследовательский центр — академию. Вместе со своим известным филиалом в Вене академия эта функционирует до сих пор — издает научные труды, выпускает свои журналы и т. п.
Мхитаристы стали нашими энциклопедистами — именно они впервые взялись за научное издание текстов древних армянских рукописей, тщательно изучили все архитектурные памятники Армении. Научная добросовестность мхитаристов была безгранична. Многие из них, никогда не видевшие Армении, как, например, поэт и лингвист Гевонд Алишан, только на основании книг историков, географов, этнографов так подробно описали ее города и села, родники и могилы, каждый камень и куст, что перед их титаническим трудом и фанатичной любовью к изучаемому предмету невольно склоняешь голову.