— Что ты купил в аптеке?
— О, в основном батарейки. Ибупрофен, чтобы взять с собой. — Я пытаюсь отодвинуть сумку в сторону и держать ее закрытой.
— Ужасно большая сумка для этого, — уточняет мама, открывая ее, и я съеживаюсь, когда ее глаза расширяются.
— Теперь, Шон, ты знаешь, что я буду любить тебя и гордиться тобой, несмотря ни на что, но есть ли здесь что-то, о чем ты хочешь поговорить? — Она смеется, вытаскивая коробку с тампонами, еще одну коробку с макси-прокладками на ночь и колготки. — И о, посмотрите на это! Презервативы! Ты готов провести хорошие выходные!
— Да, отлично, мам. Я рад, что ты находишь это таким забавным. — У меня действительно нет причин смущаться этому, но почему-то смущаюсь. — Ладно, значит, презервативы хороши для гидроизоляции. Батареи. Детонаторы. Бери не смазанные, и можно положить вещи внутрь и завязать конец. Они полезны, а те, что в комплекте в грузовике, вероятно, уже высохли и никуда не годятся. Прокладки и тампоны? Лучшие в мире средства первой помощи. Быстрая работа с тампонами спасла мне жизнь в Ираке, заткнув пару пулевых отверстий и остановив кровотечение. Колготки — это отличные жгуты и компрессионные повязки.
— Ты же не рассчитываешь, что тебе действительно понадобятся эти вещи? — Мамино лицо вдруг становится серьезным.
— Нет, но лучше иметь их и не нуждаться в них, чем нуждаться в них и не иметь их. К слову, я хочу порыться в коробке с игрушками. — Мама молча роется в сумочке в поисках ключей, снимает один с кольца и протягивает мне.
— Мама, я не собираюсь влезать в неприятности и не ищу их. Просто хочу быть готовым, если они меня сами найдут.
— Сынок, у тебя и так было достаточно неприятностей, чтобы хватило на дюжину жизней, — вздыхает она.
— Ты пристегиваешься каждый раз, когда садишься в машину? Не только тогда, когда ты планируешь разбить ее?
Я встаю, готовый направиться в подвал, где хранится папин пистолет, но мама хватает меня за рукав.
— Сними рубашку, Шон. Я хочу посмотреть, как врачи собрали тебя.
Теперь она принимается за дело, моя мать — медсестра. Профессионально пальцами ощупывает сморщенные шрамы от сквозных ран на моей груди, спине и животе, шрам от разреза, который хирурги скорой помощи сделали, когда удалили мою селезенку и одну почку. Линия через татуировку на руке на моем левом предплечье. Другая линия, большая, искривленная и узловатая, на правой стороне моей груди.
— Они хорошо поработали. Грубо, но хорошо.
Я пожимаю плечами.
— Я все еще жив, так что они, должно быть, справились.
— Прошлой ночью, — начинает мама, но замолкает, закусывая губу. — Я слышала тебя, когда ты спал. Тебе снятся кошмары? — В ее глазах тревога, беспокойство. Любовь.
— Что, я? Большой сильный «морской котик»? Хладнокровному убийце снятся кошмары? Я — отворачиваюсь. Ей не нужно, чтобы я отвечал. Она уже знает и тяжело вздыхает. Я не хочу вдаваться в подробности, как я могу рассказать ей об ужасной красоте этого переулка? Боль, страх. Видеть пятерых моих ближайших друзей под пулеметным огнем из засады? Симметрия ответной стрельбы, виноватый выброс адреналина. Убийство.
— Если тебе нужно с кем-то поговорить, Шон, в больнице есть люди. Копы идут к ним после...
— Нет, все в порядке. Время — это все, что мне нужно. Да, этого, черт возьми, не случится. Психиатр-коп? Что мне это даст?
— Ладно. Просто... береги себя, хорошо? — Мама зевает, потягивается. — О, Господи. Мне нужно лечь спать – уже четыре часа. Эти двенадцатичасовые смены просто убивают меня. — Она вновь зевнула. — Но сверхурочные — это хорошо.
— Разбуди меня, когда встанешь, ладно? Я хочу завтра пораньше выехать. Мне бы хотелось провести немного времени в одиночестве в лесу, до субботы. Прежде чем я пойду и куплю немного черники.
— Разбужу. — Мама крепко обнимает меня, целует в щеку. — Я люблю тебя, Шон. Я так горжусь тобой и так счастлива, что ты снова дома, в безопасности. — Однако ее лицо слегка морщится, и она говорит: — Тебе нужно побриться. Ты становишься неряшливым.
— Я думал об этом. Думаю, я ее ненадолго сохраню. Может, неплохо быть менее узнаваемым, в случае...
— …на случай, если это Хизер, — продолжает мама, и я киваю.
— Да. Я бы предпочел, чтобы она не сразу меня узнала, если будет там. Я хотел бы сначала немного осмотреться.
— Хорошая мысль. Ладно, я иду спать. Тебе самому лучше поскорее пойти, если собираешься завтра так рано вставать, — мама гладит меня по неряшливой щеке.
— Я так и сделаю. Я хочу собрать грузовик сегодня вечером, и мне нужно достать кое-что из коробки с игрушками.
Подвал — типичный подвал Новой Англии. Здесь круглый год и холодно, и сыро. Затхло. Когда папа установил здесь сейф с оружием, ему пришлось пойти на некоторые экстраординарные меры по осушению, чтобы оружие не заржавело. Ключ легко открывает замок, позволяя мне повернуть ручку и отодвинуть засовы, и тяжелая дверь плавно отворяется. Внутри лежали на стеллажах винтовки и пистолеты.
Пистолет — простой выбор. Старая «Беретта 92ФС» моего отца лежит на верхней полке сейфа, и я хватаю ее вместе с тремя запасными магазинами на пятнадцать патронов и двумя коробками с девятимиллиметровыми патронами.
Винтовка — это более жесткое решение. Что возьму с собой? Я не ожидаю неприятностей, но здесь довольно стандартная практика, держать винтовку под задним сиденьем грузовика или на стойке в заднем окне. Мои пальцы задерживаются на холодной синей стали старого «Винчестера», из которого я в десять лет убил своего первого оленя, но потом перехожу к следующему варианту, «АР-15».
Он очень похож на «М4», который я носил в армии, но «Кольт AР-15» — это гражданское оружие, а не пулемет, как его военный кузен. Он также немного длиннее, чтобы соответствовать законам о минимальной длине. Это должно полностью удовлетворить мои потребности – «М4» в течение шести лет был моим ближайшим компаньоном, пока я служил в качестве военно-морского специального наблюдателя, и «AР» достаточно к нему близок, чтобы я с ним справился. Пять магазинов, по тридцать патронов в каждом, идут в сумку вместе с моими пистолетными обоймами, и еще полкоробки патронов. Пятисот патронов должно хватить, чтобы справиться с чем угодно, кроме вторжения Канады. Может быть, найдется время для небольшой практики в дикой местности.
Загрузить грузовик легко – все мое походное снаряжение было тщательно сохранено перед моим отъездом на флот, и сумки идут в заднюю часть «Блейзера» в определенном порядке, который я все еще знаю из долгой практики даже после долгих лет отсутствия. Я готов настолько, насколько это возможно.
Мама права: уже поздно, а четыре часа утра настанут быстро. Мне нужно немного поспать. Когда я наконец закрываю глаза, то понимаю, что вновь возвращаюсь в тот переулок в Садр-Сити
Возможно, на этот раз все закончится по-другому?
Глава 7
Кортни
Утро пятницы, 12 августа 2016 года.
— Кортни! Кортни, проснись!
Проснувшись, я резко вскакиваю и ударяюсь головой о каркас верхней койки.
Верхняя койка? Что за верхняя койка? Я в женском общежитии. Почему я не дома с Дэниелом? Я потираю ушибленный лоб и ерзаю на кровати. Когда сижу на краю, помня о металлическом каркасе надо мной, воспоминания вчерашнего дня возвращаются ко мне.
Стоя на коленях рядом со мной, маленькая Дженнифер прикрывает рот пухлой рукой. Она изо всех сил пытается скрыть хихиканье. Очень милая, такая невинная. Ее улыбка всегда наполняет меня радостью.
— Все в порядке, детка, — поощряю я ее, грустно улыбаясь.
— Можешь смеяться. Когда была маленькой, я смеялась над взрослым, с которыми тоже такое случалось. — Я оглядываюсь, но никто, кажется, не заметил моего присутствия. Другие девушки снуют в ванную и обратно с зубными щетками и полотенцами. Подростки болтают, а младшие девочки прыгают вокруг, не обращая внимания ни на что, что могло бы испортить этот чудесный летний день.