— Так будет легче, — сказала она.
Они занялись любовью на смотровой площадке. Доски были мокрыми и холодными. Фабьен сняла джинсы и ботинки. Подняла футболку и лифчик, но осталась в куртке. Закрыла глаза и лежала неподвижно. Она казалась совершенно голой и беззащитной. Андреасу в голову полезли кадры криминальной хроники: бледные, мертвые тела на придорожном склоне, в лесу или тростнике.
Простились они на парковке. Андреас сел в свою машину и смотрел, как Фабьен завела мотор, развернулась и уехала. Держалась она очень непринужденно, словно ничего не произошло. Андреас завел мотор, но с места не трогался. Начало моросить, и вид за окном расплылся. В машине было холодно. Изо рта шел пар. Андреас думал о Фабьен. Его удивили та настойчивость, с которой он давал волю своим рукам, та обстоятельность, с которой она отдалась ему, и, наконец, внезапное, быстрое наслаждение. Все это не заняло и пятнадцати минут. Потом Фабьен достала из куртки упаковку бумажных платочков и тщательно вытерлась. Она показалась Андреасу совершенно чужой. У обнаженной Фабьен как будто даже лицо изменилось. Прежней она стала, лишь когда снова оделась.
Андреас не знал, чего он ждет от Фабьен. Даже не знал, чего он от нее хочет. Чтобы она ради него бросила семью? Чтобы уехала с ним во Францию или еще куда-нибудь? Чтобы стала его любовницей и, испытывая угрызения совести, встречалась с ним раз в две недели? Они бы поладили друг с другом — быть может, даже лучше, чем ладят между собой супруги, — ведь, кроме любви, их ничего бы не объединяло.
Он приехал в деревню не для того, чтобы начать новую историю, а чтобы закончить и понять старую. Если бы Фабьен, когда он полез к ней целоваться — тогда или сегодня, — влепила ему пощечину, он бы это пережил, как пережил другие неудачные увлечения. Ему надо было получить от нее ответ, узнать, любит ли она его, смогла бы полюбить. Но ответа он так и не дождался. Фабьен сказала, чтобы он больше не звонил ей домой. Андреас спросил, как же им тогда связаться. Она ответила, что завтра сама позвонит ему.
Он поел в том рыбном ресторане, куда хотел пригласить Дельфину. Когда-то он славился хорошей кухней. Еда не понравилась Андреасу. Было бы здорово, если б рядом была Дельфина, подумал он.
Вторую половину дня он просидел в номере. Надеялся, что позвонит Фабьен. Вдруг он засомневался, что дал ей правильный телефон. Быть может, она забыла номер, звонила в справочную отеля и никто не брал трубку.
Фабьен, как и обещала, позвонила на следующее утро.
— Мы можем увидеться?
— Мануэль и Доминик запускают воздушный шар, — сказала она. — До обеда я свободна.
— Встретимся у фургона?
— Они забрали машину.
Они назначили встречу у домика, рядом с которым познакомились.
Андреас прошел по деревне и пересек промышленный район. На небе виднелись лишь одинокие перистые облака. Во второй половине дня обещали летнюю погоду, но с утра было холодно. Это был первый день осени — день, когда небо вдруг становится темнее, а воздух таким чистым, что, кажется, до всего рукой подать.
Он пришел раньше назначенного времени. На площадке для костра лежали мокрые, обуглившиеся ветки, а на земле — мусор. Домик принадлежал приходу, и на стене в маленькой металлической рамке висели правила. Андреас прочел список запретов и предписаний: мусор бросать в контейнеры, музыку громко не включать, собак держать на поводке.
Фабьен появилась с точностью до минуты. На ней снова был желтый дождевик. Свой велосипед она прислонила к дереву. Андреас обнял ее. Она поцеловала его в щеку.
— Прогуляемся?
Они пошли по лесу. Вероятно, тем же путем, каким ходили, когда играли в прятки. Прямая тропинка уводила вдаль, и было видно, где кончается лес. Некоторое время они молча шли рядом. Потом Фабьен спросила, что было в том письме, которое он не отправил.
— Признание в любви, — сказал Андреас. — Больше, кажется, ничего.
Он спросил, что бы она сделала, если б получила письмо.
— Не знаю, — ответила Фабьен. Она задумалась. Сказала, что с Мануэлем ей действительно хорошо.
— Когда у вас все началось?
— В тот же день, когда ты меня поцеловал. Он был внимателен ко мне. Довез меня до дома. Я была в полной растерянности.
— Была б у меня тогда машина… — проговорил Андреас.
— Это случилось не в ту ночь, — ответила Фабьен. — Мы просто разговаривали. Ты вел себя так отстраненно, после того как поцеловал меня. Притворился, будто ничего не было. А потом стал каким-то раздраженным. Я рассказала Мануэлю о твоем поцелуе. Мы долго говорили о тебе. И это нас сблизило. На следующий день Мануэль принес мне цветы. Поцеловал он меня гораздо позже.