— Купи чугунную, в следующий раз глядишь добью.
— Не будет следующего раза, — зыркнула на меня бабуля. — Ты мне что обещал? А?
— А я что? Вон у Томы спроси, пальцем не тронул, — аж закипел от такого несправедливого наезда.
А та стояла в углу и, закусив костяшки пальцев, большими глазами смотрела на меня.
Кстати Пашку я больше не видел. Вроде уехал куда-то, может на Северный Полюс?
Из всего выше перечисленного следует: моя энергия для Томы почти родная, да и отношение к ней свою роль сыграло. Нет не любовь, конечно, не говорите глупостей. Просто эмоциональная привязанность. Не просто как к красивой женщине, от взгляда на которую, дух захватывает. А-а-а… Да ну его, разбираться ещё. Я бабушку люблю? Да. А папу с мамой? Брата? Барсика с Белочкой? Тоже. А почему Тому нет? Или Ленку? Они же семья моя. Вот! И если придётся, я ради них…
И тут мои воспоминания и размышления прервала вернувшаяся бабуля.
Глава двенадцатая
Присев рядом с кроватью улыбнулась и погладила ладошкой по щеке:
— Ну как себя чувствуешь?
— Да нормально, бабуль, хоть сейчас по девкам! — радостно скалюсь.
— Не-не… — машет на меня руками, — забудь пока про девок. Хотя, — ехидная улыбка тронула губы, — если будешь соблюдать режим лечения, то глядишь через мясяцок… Но никаких ведьм.
Настроение резко стало падать:
— С ведьмами прикольней.
— Ой. Вы посмотрите на него, — всплеснула руками, — а много у тебя ведьм-то было? Ась? Ну, окромя Томки? — и свысока так на меня посмотрела. Вздрогнув, отвёл взгляд. Чем собственно и спалился.
И тут же был подвергнут серьёзному допросу. На все возражения, что я больной и почти уже умер, бабка предложила покаяться перед смертью, иначе она меня сама прибьёт. Оно, конечно, не верю, но припомнит и при случае отомстит. А мне оно надо? Так что сами виноваты. Вот нечего было меня совращать телесами своими прикольными. У меня душа добрая, и вообще к телесам неравнодушная. Ишь, взяли моду!!! Невинного меня пользовать. Так что глядя на прищурившуюся бабулю сдал всех с потрохами…
После первых двух она в принципе только одобрительно покачала головой и заключила:
— Гарные дивчины. Гарные. Это же надо и дочку, и маму оприходовал. Не стыдно мне за тебя, — и как-то горестно так вздохнула: — вот бы дед порадовался.
— А что дед любил гульнуть? — моментально пользуюсь моментом.
— Пока меня не встретил, — всё так же грустно улыбается, — а потом сам понимаешь. У меня не забалуешь. Девки, конечно, вешались: красавец мужчина был. Недаром же бабка твоя голову потеряла, но… Эй, ты стрелки-то не переводи. Чего глазки-то забегали? А ну колись. А то я тебе в лекарство для вкуса полыни добавлю.
И скажите мне, вот чего так психовать? А? Вот как будто дракон украл принцессу, а тут я такой красивый — на коне с мечом. Ну и как в сказке — пришёл в пещеру, дал по шее дракону, спас принцессу. Потом выяснилось, что принцессу обесчестил. (Она, между прочим, была не против.) И заодно дракона, хотя он и был против…
— Что? Фира? Да ты совсем охренел, кобелина недоделанный.
— Я не хотел, — тока и успел пискнуть. Бабуля выдернула из-под моей головы подушку и бросила на лицо, но душить, видимо, передумала. Ну, где она себе ещё такого замечательного внука найдёт?
— Она же на кучу лет тебя старше! — ярилась бабка.
— Да ну? Ты серьёзно? Вот бы не подумал, — уверен, в этот момент даже Станиславский бы сказал: «Верю». Жаль, что моя бабка не Станиславский. — Да и вообще. Она же ведьма и сильная. Ты вон тоже на свои…
— А ну цыть! Ты мои года не считай. А то, что у неё внучка старше тебя, тебя не напрягало?
— Ты серьёзно? — эх, Станиславский бы сейчас рыдал от восторга. Точно.
— Ты мне дуру не врубай! — тычет в меня пальцем. — Это была моя подруга. Ты-ты… — похоже, слова закончились. Интересно перейдёт к рукоприкладству или нет?
На всякий случай напомнил:
— Я вчера чуть не умер.
И тут бабуля рухнула в кресло и принялась ржать:
— Дочку, маму и бабку оприходовал паразит.
Через пару минут успокоилась. Ну как успокоилась… Бросила в меня склянкой со словами:
— Барсик, проследи чтоб выпил. А я пойду одной наглой старой ведьме волосёнки повыдёргиваю. Это же надо дорвались до халявы, угробили мне внука, — и выскочила за дверь.
С тоской взглянув на кота, взял бутылочку:
— Вот скажи мне, друг мой, чего завелась? Ну понятно же, что это из-за Томки.
— Мяв.
— Да ну их, в конце концов, не виноват я.
— Гав? — Белочка недоверчиво положила голову на кровать.
— Да зуб даю.
— Мяу!
— Барсик, уйди. Это мой зуб, — отпихиваю кота, который своими немытыми лапами полез мне в рот. И на всякий случай пояснил, а то с этого придурка станется лишить меня зуба: — Ты бы видел эти буфера!
— Мяу?
— Вау! Там такое… Тьфу, — сплёвываю кошачью шерсть. — Да ну тебя.
Откручиваю крышку и выпиваю содержимое:
— Тьфу. Гадость. Кхе-кхе… — похоже, наглотался кошачьей шерсти. Надо было прополоскать рот. НАДО БЫЛО!!! Говорят же, горбатого только в могилу. Вот и я всё никак не могу успокоиться.
Пришла темнота.
Глава тринадцатая
Пип-пип… пип-пип… Что за противный звук-то такой? Так и долбит по ушам. Открываю глаза и тупо пялюсь в потолок, потому что голова не хочет поворачиваться. И руки шевелиться не хотят. Мать моя ведьма! Меня что парализовало?! И ещё это нудное пип-пип… Да что происходит-то? Ещё раз пытаюсь пошевелиться и на этот раз пусть немного но, удаётся повернуть голову.
Офигеть! Во что превратилась моя комната? Это что за филиал больнички? Что это за агрегаты кругом? А? Я вас спрашиваю! Кого вас? Да того, кто знает, что за беспредел тут творится. И вот это пиканье стало быстрее. Похоже, это какой-то прибор.
Рядом с кроватью в кресле сидит какой-то мужик и не просто сидит, а нагло дрыхнет. В то время когда я тут…
— Очнулся! — неожиданно открыв глаза, странный тип взвыл дурным голосом и куда-то ломанулся.
Вот я не понял. Что происходит-то? Натаскал сюда всяких приборов, связал меня, сунул под ухо нудную пикалку, а теперь ещё и орёт? Вот я счас как освобожусь, да как дам ему промеж глаз.
— Мяу-мяу-мяу…
Чё за фигня? Это что за облезлый и худющий кошак обниматься лезет? Он что, рядом со мной в кровати лежал? А если у него блохи? А это что за дворняга руки лижет? Да что тут творится то?
И тут мне поплохело. Потому что дошло — дело плохо. Этот мужик не только меня связал, но и Барсика с Белочкой голодом морил. Всё! Хана ему. Счас как колдану. И как начну лютовать… Однако сквозь пересохшее горло не удалось протолкнуть даже звука. Ничего-ничего. Надо просто сосредоточиться. Унять скачущие туда-сюда мысли и сделать всё простым усилием этих самых мыслей. Это сложнее, но возможно. Сейчас-сейчас потерпите ребятки я вас спасу. А что с бабулей? А? Это ведь моя комната. Ну всё, мужик, я тебя не убью…
— Очнулся! — почти снеся входную дверь, ворвалась… мама? Папа? Василёк?
Надеюсь, никто меня не осудит за то, что я вырубился?
Сколько прошло времени сказать не могу, по причине того, что не знаю. Я тут без сознания валялся если кто не понял ещё. Но первое что услышал, было как бальзам на душу:
— Не надо стрелки переводить, — рычит бабуля, — я вам орала не ломитесь разом. Ну с Вадиком понятно, у него давно уже мозгов нету.
— Почему это нету? — возмущается батя.
— Потому! Это было ясно ещё в тот момент, когда ты на этой дуре женился!
— Мама! Немедленно извинись!
— И не подумаю! — рыкнула бабуля. И тут же куда более добрым голосом продолжила: