– Редкостная женщина! Честно говоря, я таких еще никогда не встречал…
Инспектор обвел взглядом притихших мужчин и с глубокой убежденностью обронил:
– Да, соотечественникам мисс Мак–Картри есть чем гордиться! Сколько я вам должен, мистер Булит?
Но Тед не мог потребовать денег с человека, принесшего такую сокрушительную победу ему и его сторонникам.
– Прошу вас, сэр, забудем об этом… Вы сделали мне честь…
– Спасибо… И – до свидания, джентльмены.
Как только за полицейским закрылась дверь, Тед Булит повернулся к мэру.
– Ну что, мистер Лоуден? – осведомился он с глубочайшим презрением.
Иможен не хотелось выходить из дому, и миссис Элрой, штопая носок своего мужа Леонарда, сидела у нее. Мисс Мак–Картри уже не испытывала боли, но, несмотря на все уверения полицейского, прекрасно отдавала себе отчет, что без Гастингса Джон Мортон и Исла Денс так и остались бы неотомщенными. Такое положение вещей уязвляло ее почти так же, как поражение от руки Мак–Клостоу. Должно быть, весь Каллендер уже в курсе, и хорошо еще, если Иможен не считают сообщницей, памятуя о ее дружбе с Мак–Реем! Шотландка мрачно раздумывала, не уехать ли ей отсюда навсегда.
Зато миссис Элрой клялась всеми шотландскими святыми, что «этот проклятущий Мак–Клостоу дорого заплатит за грубое обращение с мисс Иможен», Для вящей убедительности старая служанка размахивала маленьким стальным шариком, вдетым в носок – так ей было удобнее штопать. Шарик Розмэри подарили еще в ранней юности, когда она пасла овец на дальних пустошах. В крепкой руке чулок с таким шариком становился надежным оружием против всяких бродяг. По правде говоря, миссис Элрой еще ни разу не пришлось пустить его в ход, но она хранила шарик как талисман. Сунув его в карман, она всегда чувствовала себя в безопасности. Наконец Розмэри надоело утешать хозяйку. Положив шарик на стол, она накинулась на мисс Мак–Картри:
– Да что с вами, мисс Иможен! Никогда я вас такой не видала! Ну, стоит ли принимать этакие пустяки близко к сердцу? Каждый божий день порядочных девушек обманывают проходимцы без стыда, без совести! Не вы первая, не вы последняя… А мне этот Мак–Рей никогда не нравился… Не может честный человек ходить в грязном белье, когда у него достаточно денег, чтобы иметь приличный вид…
– Да я вовсе не думаю о Мак–Pee, Розмэри…
– Тогда что с вами?
– Мне грустно.
– Почему?
– Потому что мне придется навсегда уехать из Каллендера.
– Ишь, чего удумали? И по каким таким причинам вам надо уезжать? Разве вы тут не дома, а?
– Да, пока меня принимают другие…
– Другие? Вы это о ком?
Мисс Мак–Картри неопределенно обвела комнату, словно сквозь стены хотела обнять все графство Перт.
– Мои враги, все, кто меня терпеть не может, с радостью ухватятся за такую возможность отравить мне существование!
– Ну, это мы еще поглядим! Я–то ведь с вами!
Иможен обняла старую служанку.
– Милая моя Розмэри…
С улицы послышался шум, и обе женщины, испуганно поглядев друг на друга, разжали объятия.
– Вот они… – почти беззвучно проговорила мисс Мак–Картри.
Миссис Элрой приподняла край занавески и тут же с живостью отскочила от окна.
– Их там не меньше сотни… – с ужасом поведала она Иможен. – Собрались у ограды, галдят и размахивают какими–то надписями… Чего они там понаписали, я разглядеть не успела, но, как пить дать, приличной женщине негоже и глядеть на такое… А впереди всех – этот бандит Мак–Клостоу, я узнала его бороду!
Крики звучали все громче.
– Может, позвонить в Перт? – предложила бледная от волнения старуха.
Иможен не ответила. В полной панике она машинально сняла трубку, но тут ее взгляд случайно скользнул по фотографиям. Суровый взор Роберта Брюса, удивленный – отца, и разочарованный Дугласа Скиннера ожгли ее смертельным стыдом. Шотландка отошла от телефона.
– Вы, что, не будете звонить? – с удивлением пробормотала Розмэри.
– Нет!
И как ей только в голову взбрело удирать перед последним сражением? Иможен охватила бешеная ярость не только на тех, кто вопил у ее калитки, но и на саму себя. Неужто она откажется разделить участь своей любимой королевы? Мисс Мак–Картри выпрямилась. Нет, она выше обитателей Кал–лендера и их оскорблений! Теперь Иможен снова чувствовала себя Марией Стюарт лицом к лицу с торжествующей соперницей, окруженной солдатами, судьями и палачами. И шотландка спокойно и решительно направилась к двери.